Его фонарь осветил фургон моего брата.
Фургону было около восьми лет, и он не являлся самой красивой машиной в мире. Зато внутри было очень удобно. Наряду с большой спальной зоной там была ещё раковина для мытья и горелка, чтобы подогреть воду для чая или разогреть суп и бобы.
Я подумала о Лиаме в его маленькой палатке на морозе. С моей стороны разумнее было бы просто уйти в фургон. И всё же я испытывала странное чувство благодарности к американцу, и совсем уж непонятное нежелание прощаться с ним вот так.
Что было нелепо, ведь я провела всю прошлую неделю, избегая мужчин, и наслаждалась каждым мгновением.
– Подожди здесь,– сказала я, проходя мимо Лиама к фургону. Забравшись в него сзади, я открыла ящик под горелкой. Достав складной нож, который там хранился, я вылезла из фургона и открыла ножик.
– Не хочешь выпить чашку чая?– небрежно сказала я.
Лиам перевёл фонарик с меня на нож.
– Откуда мне знать, что ты не маньяк-убийца, планирующий освежевать моё прекрасное тело?
Его попытка съязвить вызвала у меня улыбку.
– Я буду держать нож под рукой для защиты, тогда ты получишь чашку горячего чая, или можешь возвращаться обратно в лес к своей холодной крошечной палатке. Что выбираешь?
– Не откажусь от чая, спасибо,– сказал Лиам и зашагал в мою сторону.
Свет из фургона упал на его лицо.
Охренеть!
У него был точёный щетинистый подбородок, коротко стриженные русые светлые волосы, и он был... ну, он был секси.
Просто невероятно сексуальный.
Он не шутил о своём прекрасном теле.
Я неуверенно улыбнулась ему и жестом показала, что он может подняться. Внезапно эта идея показалась мне не такой уж хорошей. Обычно мне было очень сложно устоять перед смазливым личиком, а я зареклась на какое-то время иметь дело с мужчинами.
– Ты хоть понимаешь, как сильно я рискую,– сказал Лиам, при этом умудряясь изящно забраться в фургон, несмотря на крупное телосложение.– Ведь ты здесь можешь сделать со мной что угодно.
Я усмехнулась его поддразнивающему тону, уже полностью очарованная им (за что внутренне себя проклинала!). Мы закрыли двери, чтобы не впускать холод, и я положила ножик рядом с горелкой, а сама надела куртку как можно быстрее. После чего я поймала взгляд Лиама, и в ярком освещении внутри фургона его глаза оказались просто великолепны. Светло-зелёные и очень выразительные.
Он был несправедливо хорош собой.
Я поставила чайник на горелку, чтобы вскипятить воду, при этом чувствуя себя немного неловко, ведь Лиам наблюдал за каждым моим движением.
Он вдруг неожиданно прикоснулся к моей руке, заставив меня подпрыгнуть.
– Твоя рука. На ней порез,– пояснил Лиам.
Я внимательно посмотрела на руку и поняла, что он прав. Должно быть, это произошло во время одного из моих падений.
– Ерунда.
– Нужно промыть его. Смочи кипятком какой-нибудь лоскут ткани. Аптечка есть?– спросил Лиам, оглядываясь по сторонам.
– За моим рюкзаком,– я указала на большую сумку около водительского сидения, и Лиам добрался до него. Куртка обтягивала его тело, а походные брюки подчёркивали задницу.
У меня чуть ли не текли слюнки.
Это была просто шикарная задница.
– Нашёл,– сказал Лиам, и я поспешила отвести взгляд, прежде чем он поймает меня разглядывающей его.
Чёрт возьми!
– Ебучий День Святого Валентина,– пробормотал я, роясь в хозяйственной сумке в поисках кухонного полотенца. Когда одно нашлось, мне удалось осторожно налить на него немного горячей воды.
– Вот,– сказала я и взглянула на Лиама.
– Давай помогу.
Решив довериться искренней заботе в его прекрасных глазах, я протянула ему полотенце. Лиам осторожно взял его и стал промывать порез на моей руке.
Я целенаправленно смотрела на то, что он делает, а не на его лицо.
– Спасибо,– пробормотала я.
– Всегда пожалуйста,– ответил мне Лиам глубоким голосом, который звучал намного сексуальнее, чем человеческий голос вообще имеет право звучать.
Что-то будто щёлкнуло у меня в нижней части живота, из-за чего возникло покалывание между ног, и в то же самое время затвердели мои соски.
Это всё холод! Я продолжала убеждать себя в этом, хотя знала, что причина другая.
Конечно же я встретила самого привлекательного мужчину в мире в День Святого Валентина. Заявляю официально: Купидон меня ненавидит.
Казалось, у Лиама ушла целая вечность, чтобы промыть порез, нанести антисептик и заклеить рану пластырем. Или лейкопластырем, как называл его Лиам.
– Теперь всё в порядке,– он погладил большим пальцем кожу вокруг пореза, и я взглянула в его глаза.
Взгляд Лиама блуждал по моему лицу. Такой заинтересованный и внимательный взгляд был знаком мне слишком хорошо.
Я отдёрнула свою руку.
– Чай?– предложила я и торопливо отодвинулась подальше.
Мне показалось, что он тихонько усмехнулся.
– Чай был бы кстати,– всё-таки ответил Лиам.
– У меня есть молоко в переносном холодильнике,– сказала я, подвинув и открыв его. Там было свежее молоко, которое я купила только вчера, наряду с парой банок диетической колы.
– Молоко было бы кстати.
– Сахар?– бросила я через плечо.
– Нет, спасибо,– усмехнулся Лиам по какой-то непонятной причине.
Я сделала нам чай (себе с молоком и двумя кусочками сахара) и передала ему кружку. Наши пальцы соприкоснулись, и я опять почувствовала знакомое покалывание по всему телу.
Господи Боже.
Лиам сделал глоток, буднично осматривая фургон, который служил мне домом уже неделю.
– Что ж... ты знаешь моё имя,– его взгляд вернулся ко мне,– но я до сих пор не знаю твоего.
Я решила, что нет ничего криминального в том, чтобы назвать своё имя.
– Хейзел.
– Хейзел. Тебе идёт.
– Шло бы больше, если бы у меня были карие глаза (прим.– имя героини Hazel в переводе с английского «светло-коричневый, карий цвет»),– сказала я. У моей мамы был карий цвет глаз. Я видела на фотографиях. И у всех моих братьев и у сестры были карие глаза. Я же получила глаза моего отца. Большие и тёмные, такие чёрные, что при определённом освещении они блестели, как смола на солнце.
– Нет,– Лиам покачал головой, но не уточнил, что именно означало его «нет».
– Так…– я задумалась, о чём бы его спросить.– Ты просто проездом в Шотландии?
Лиам пристально смотрел в свою кружку, обхватив её руками, чтобы греться.
– Нет, я живу здесь.
– В палатке?
– Нет. Сейчас я в походе.
– Я тоже. Ну, только не с палаткой, а на фургоне. Не думаю, что смогла бы спать в палатке в такую погоду.
– Там не так уж плохо. Я из Ганнисона, штат Колорадо. Поверь, я знаю, каким может быть настоящий холод. Сейчас точно не он,– Лиам усмехнулся.
У него была хорошая улыбка. Нет, отличная улыбка! Зубы были белыми, но не совершенно прямыми, из-за чего улыбка казалась немного неровной. Каким-то образом... она была ребяческой, но очень сексуальной.
Блядь.
Я проигнорировала внезапный прилив тепла по всему телу.
– И насколько там холодно?
– Минус семь.
Не так уж и страшно.
Лиам должно быть понял мои мысли.
– Фаренгейта, не Цельсия,– продолжил он.
Я поморщилась.
– Офигеть! Примечание для себя: избегать Ганнисон, штат Колорадо.
– По крайней мере, в зимний период,– Лиам рассмеялся.
– Так почему Шотландия?– спросила я, желая узнать о нём побольше. Он заинтриговал меня намного сильнее, чем мне того хотелось.
– Учился здесь в аспирантуре в университете Абердина. Понравилось настолько, что решил остаться.