«Ну, – подумала несчастная мисс Петтигрю, – теперь все же к делу. Дальше откладывать невозможно». В глазах у нее неожиданно защипало, хотя ей было хорошо известно, что от слез толку мало.
«Боже мой! – пришла внезапная мысль. – Как же я устала, как же я невероятно устала – все время „к делу”, все время жить в чужих домах, все время зависеть от чьей-то милости».
Она медленно пересекла комнату, держась прямо и гордо, и опустилась на край удобного стула напротив мисс Лафосс. Руки она сложила на коленях и крепко сжала. Теперь ей казалось, что, быть может, мисс Лафосс и в самом деле припрятала где-нибудь парочку непослушных детей, но зато она начала сомневаться, что выказанная ею столь поспешно готовность принимать участие в обмане хорошо зарекомендовала ее перед их матерью. Когда дело касалось детей, матери могли вести себя весьма странно. И что было позволено Юпитеру, вовсе не дозволялось быку.
– Что же касается… – начала мисс Петтигрю.
Мисс Лафосс с готовностью обернулась к ней.
– Что-то не так?
– Ни в коей мере, – сказала мисс Петтигрю. – Беспокоиться не о чем.
– Ах, вы просто прелесть!
Мисс Лафосс наклонилась к мисс Петтигрю и неожиданно поцеловала ее. На сложенные руки упала капля воды – и еще две торопились вниз по щекам мисс Петтигрю.
– В мою сторону, – сказала она в попытке оправдаться, – редко были направлены… сильные чувства.
– Бедняжка, – мягко сказала мисс Лафосс. – В мою их всегда направлялось предостаточно.
– Я рада, – сказала мисс Петтигрю.
Мисс Лафосс тактично не обратила внимания на ее слезы.
– Так вот, – начала снова мисс Петтигрю.
– Только потому, что вы так прекрасно меня понимаете, – немедленно перебила ее мисс Лафосс. – Я сразу это почувствовала. Первое впечатление меня никогда не обманывает. Вот, подумала я, эта женщина никогда не подведет.
– Разумеется, – сказала мисс Петтигрю.
– Вот видите! Я ужасно виновата, я и так уже отняла у вас столько времени, но все же, не могли бы вы еще ненадолго остаться? Потому что Ник может появиться с минуты на минуту. Я была бы вам так благодарна!
– Остаться… – слабым голосом повторила мисс Петтигрю.
– Ну пожалуйста? – умоляюще сказала мисс Лафосс.
– Ну… если я могла бы быть еще чем-то полезна…
– Видите ли, Ник – опасный человек. Вот почему так важно, чтобы он не узнал про Фила. У него больше денег, чем у Фила. Больше влияния. И ему ничего не стоит устроить что-нибудь, что на Филе очень плохо отразится. Я не могу этого позволить. Это было бы совершенно нечестно. В конце концов, это моя вина. Фил вкладывается в мою новую программу. А Ник не хочет, он слишком ревнив. Пальцем о палец не ударит, чтобы помочь моей карьере. Чувства – это хорошо, конечно, но надо же и о карьере подумать. Понимаете, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Ник сделал Филу что-то плохое.
– Да, – согласилась мисс Петтигрю. – В самом деле.
– Я все знаю, Ник действительно неприятный тип, но когда он рядом, я сама не своя. Я пыталась, честно. Его не было три недели, и я прекрасно справлялась, и даже подумала – вот он, мой шанс от него избавиться, теперь или никогда. Поэтому мне так нужно, чтобы вы остались. Стоит мне оказаться с ним наедине, и все потеряно. И когда я дрогну – а я обязательно дрогну, – вы должны устоять.
Мисс Петтигрю перестала думать о первоначальной цели своего визита. Впервые за последние двадцать лет кому-то понадобилась она сама, а не ее скудные способности к обучению детей. Впервые за двадцать лет она была человеком, женщиной, а не заводной игрушкой. Опьяненная доверием, она готова была простить мисс Лафосс и куда более страшные грехи, чем… позволить влюбиться в себя двум молодым людям одновременно. Да, не более того. Теперь голос ее звучал предостерегающе, хотя и слегка неуверенно.
– Не могу сказать, что часто давала советы в подобных ситуациях, – сказала она, – но я все же значительно старше вас и почти гожусь вам в матери. То, что вы боитесь этого другого молодого человека, полагаю, облегчит разрыв с ним. Ведь не станет же он угрожать вам. Просто помните об этом.
– Я знаю, – грустно сказала мисс Лафосс. – Но вы все же не до конца меня поняли.
– Мне всегда казалось, что я достаточно восприимчива, – неуверенно сказала мисс Петтигрю.