- Спросил просто так... - пожал плечами Лёха. - Давай ещё ебанём по соточке. Что-то Серёги долго нет...
- Да счас он появится, отьебёт того молодого пидорка и придёт... - успокоил его Витёк. - Ты сам-то не хочешь разговеться?
- Да я, как-то больше по бабам, - растерялся Лёха.
- Я тоже, но иногда, когда попадается смазливый офицерик ебу его с удовольствием.
- И что он не сопротивляется?
- Много он под аминозиновой блокадой посопротивляется. Он в безсознательном сознании и знать-то не знает, что его дуплом почти всё отделение пользуется. А когда узнаёт уже поздно. Молчит, как гавна в рот набрал. Кому же интересно с пидором на одном корабле служить? Но иногда правда всё же просачивается и их списывают на берег, где они и кучкуются. У нас в Стрелецкой бухте их валом, да и в городском экипаже эти твари имеются. Любят развращать и грабить призывников.
- Тьфу ты нечисть, - сплюнул Лёха. - Давай Витёк выпьем на коня и я погнал на коробку. У нас завтра выход в море, сваливаем на боевую.
- Повезло тебе, - вздохнул Витёк. - Какая у тебя уже эта боевая по счёту?
- Третья. Мать бы его въёб, то ржавое корыто. Боюсь, что угробит оно нас.
- А ну-ка покажи мне ладонь, - неожиданно попросил Витёк и внимательно осмотрев протянутую Лёхой руку сказал. - Да у тебя линия жизни в пульс уезжает, так что не бзди, проживёшь до глубокой старости. Да и вообще - кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
- Да ну тебя - успокоил. Пошел я. Будем живы встретимся. Пока.
К своему кораблю он добрался без приключений и даже купил братве ещё и грелку самогона. Зашкерив её он завалился спать. Не успел Лёха утром, принять моцион и позавтракать, как в кубрике зазвонил телефон. Дежурный по кораблю вызывал Лёху Дигавцова к Лупашину. Матеря про себя летёху, Лёха пошёл искать его по всему кораблю. Нашёл он его в одной из надстроек «Струн». Тот вместе с мичманом и штатскими специалистами пытались разобраться в схеме управления.
- Товарищ лейтенант, старший матрос Дигавцов, по вашему приказанию прибыл.
- Проходите Дигавцов. Сегодня после обеда должны прибыть две баржи с боеприпасами. Надо будет организовать их приём.
- В чём проблема - организуем. Вы с мичманом и матросами на разгрузке на баржах, я на погрузке на «Березине». Принимаем и отправляем в склады.
- А может ты пойдёшь на баржи?
- С удовольствием, но не могу по двум причинам... Первая - мне после травмы нельзя поднимать больше пяти килограмм выше пояса...
- А вторая?
- Не положено по сроку службы...
- Борзеешь? - не унимался Лупашин.
- Никак нет. Можете справиться у нашего капитана медика. Это у меня прописано в медицинской книжке.
- Ладно, идите готовьте матросов к разгрузке-погрузке. Я проверю, что у Вас там понаписано...
- Есть, идти готовить. Мне надо на час сходить в штаб.
- Не морочьте мне голову, идите.
- Слушаюсь, товарищ лейтенант, - козырнул Лёха.
Вася Батюсь долго и внимательно рассматривал оттиск ключа на хлебном мякише. Потом достав штангенциркуль стал его измерять и наконец вынес свой вердикт.
- Сложный ключ, и замок видимо с секретом. Хотел бы я его разобрать...
- Ты, Вася, мне честно скажи, этот ключ вообще можно сделать или не стоит и париться? Я за ценой не постою, - растерянно спросил Лёха Дигавцов, который после визита в штаб поднялся на борт ПМ-9, где он прослужил два года и теперь общался со своим товарищем старшиной слесарно-механического цеха, по поводу изготовления отмычки.
- Сделать Лёха можно всё. Вопрос времени и цены. Полтиник потянешь?
- Потяну, но мне надо к вечеру.
- Приходи часам к шести, сделаем, но ключ я тебе должен сказать заковыристый.
- Ну, так и мы же не пальцем даланые.
- Эт точно. - кивнул Батюсь и спросил. - Ты когда в самоход пойдёшь?
- Не знаю, думаю завтра. А что?
- Возьми меня с собой.
- Зачем?
- Я же тебе сказал, замок с секретом, возможно, что даже с синализацией. Я с такими сталкивался на гражданке. Так, что возможно, что я тебе и пригожусь.
- Я подумаю.
- Думай, а сейчас не мешай мне.
- Удачи. Я погнал к себе на коробку, вечером зайду.
- Давай.
Когда Лёха поднялся на борт «Березины», он застал там начавшиеся авральные работы. К борту пришвартовалась баржа загруженная ящиками и контейнерами. Лупашин с матросами были на её борту и уже разгружали их. Работа у них спорилась. Сказывался опыт. Не даром ведь говорят: «грудь моряка, а спина грузчика.» Сколько мешков и ящиков прошло через Лёхины руки за два года - не сосчитать. Моряки грузили и разгружали корабли на Балтийском, Средиземном, Черном, Красном морях и даже в Атлантическом океане. Бесплатный рабский труд матросов, защитников страны Советов. Не приходится удивляться, что часть груза беследно исчезали в чреве корабля.