На Лёхиной памяти - это был единственный случай, когда матросы не допоняли друг друга. Обычно все моряки, где бы они не служили, ополчались на солдат, как их называли сапогов. Вражда была давней и непонятно откуда взявшейся.
«Ты, что сапог, что по трапу пешком ходишь!? Почему бляха не надраена, ты, что сапог!?», - ну и так далее. Идиотизм, конечно, но такая вражда культивировалась на флоте к армии много лет. Так, что нет ничего удивительного, что часть в городе случались драки с солдатами и морпехами - выясняли отношения в плане крутизны. В дисбатах уравнивали всех.
Выспаться ему не дали. Разбудили на загрузку подводной лодки. Пришлось вставать, поднимать свою команду и идти готовить оборудование - внутри трюмную механизацию. По кораблю были проложены несколько километроа рельсовой дороги по которой курсировали тележки, были даже поворотные криги и отстойники. Как только груз кранами поднимался на борт, его перегоужали на тележку, доставляли к лифтам и спускали в склады, которых было немало в трюмах «Березины», там уже тележки разгружались и обратным макаром тележку поднимали на верх. Очень удобно. В отлиичии от плавмастерской, на которых из двух кранов не работал ни один, рельсы тоже были, но небыло тележек, всё таскали матросы вручную, под одобрительный гогот куривших на юте офицеров и мичманов-сундуков. И ничего не было удивительного в том, что по дороге несколько ящиков с консервами, куда-то непостижимым образом исчезали. После погрузки у матросов-грузчиков наступал праздник души и тела. Грудь моряка - спина грузчика.
Вот и сейчас погрузив на подводную лодку автономный запас продуктов, Лёха указав в рапорте, что два ящика с колбасой и вином, были нечаяно утоплены, с чувством выполненого долга, пошел на свой боевой пост, наводить порядок. При желании, теоретически, подводники могли потратив пару недель те ящики поднять. А вообще - поаккуратнее надо быть на разгрузочно-погрузочных работах, да и права поменьше качать в гостях, тогда и количество сдал-получил сойдётся. А так имеют, что имеют
Заняв своё место на боевом посту старшина команды Лёха Давыдов - потянулся к эбонитовой ручке рубильника и неожиданно получил удар током. Электрическая дуга прошла по насыщенному водяными парами воздуху и поразила матроса. Удар был такой силы (380w), что Лёху оторвало от палубы и пронесся по воздуху метров пять, ударило о переборку. Он потерял сознание. Очнулся Лёха уже на какой-то освещенной ярким светом поляне, с необыкновенным чувством комфорта и эйфории. Удивительно, но у него ничего не болело. А чему болеть, когда и самого тела не было? Он был сгустком энергии, свободно парящим в воздухе. Истерзанное службой тело, с больными зубами и язвами осталось где-то далеко на Земле и лежало, в окружении его друзей матросов, на палубе ржавой коробки, которая по чьей-то злой воле была построена, забита по клотик оружием и отправлена на боевую службу. Таких коробок-кораблей немало бороздило по морям и океанам, но и не меньше лежало их и на морском дне. Утонув они забрали с собой тысячи молодых жизней. Ради чего или кого? Ответ напрашивался сам собой. Ради кучки власть предержащих, кроивших и перекраивавших ради своих амбиций политическую карту мира.
Долго кайфовать и нежиться в новой жизненной форме Лёхе не дали. Откуа-то раздался голос: «У него ещё много дел на Земле. Верните его обратно», - и пролетев по тоннелю Лёха вернулся в своё тело. Возвращение в поврежденную телесную оболочку было ужасным. Болело всё, особенно голова.
- Как ты, Лёха, жив? - задал ему вопрос Бакин. - Ну, тебя и ебануло... Мама не горюй. Думали пиздец тебе...
- Ты кто такой? - включил дурака Лёха, который твёрдо решил всеми правдами и непрадами свалить с этой плавучей катастрофы «Березины». - Ты чего ко мне доебался!?
- Так, я же корешь твой... - опешил Вася Бакин.
- Корешь говоришь, - наморщил лоб Лёха. - Не помню. А я кто?
- А ты Лёха Дигавцов, матрос советского флота.
- Матрос, отброс... что за хуйня - не знаю такого.
- Тебе бы, Лёха, медику показаться. Давая я тебя к нему отведу.
- Медик, педик... Смешно. Ну отведи.
Они прошли по палубе свернули в коридор и оказались в санчасти. Капитан-меик осмотрев пострадалого, ничего кромк двух подгоревших участков кожи не обнаружил.
- Повезло тебе матрос, если бы ты не стоял на резиновом коврике или взялся за рубильник двумя руками, уже бы и пирожков наелись.