- Не положено по сроку службы и по состоянию здоровья - отстаньте товарищ лейтенант!
2
Итак, в строю не хватало четырёх человек - одного подгодка и трёх годков. Посланные лейтенантом Упашкиным, на их поиск молодые в строй уже не вернулись.
Молодые нашли годков в шхере в невменяемом состоянии допивающими спирт из двухсот литровой бочки и брагу из огнетушителя ВПС-25, чтобы молодёжь не шланговала им налив по кружке браги, усадили чистить и жарить картофан - годковский обед.
Переданный самым смелым приказ Упашкина - немедленно явиться на построение команды, годками был встречен гоготом, топотом и свистом.
- Да пошёл он со своим построением на хер - с трудом ворочая языком проворчал лысый, выбритый до синевы, одетый Дедом Морозом годок с Казани, Митя Матенков, - а я пил, пью и буду пить, - и в доказательство своих слов, влил в себя полный плафон браги.
Его поддерживала под руку снегурочка, полуголая шмара Инка - «королева» Минки, запросто выпивавшая полную кружку неразбавленного спирта и легко после этого фокуса обслуживающая по очереди тридцать человек, без особых потерь для своего здоровья. Инку уже второй год передавая с борта на борт, нелегально возили по Средиземке, годки с кораблей пятой Средиземноморской эскадры. Теперь дошла очередь и до плавбазы «Дрезино» и годки корабля, впоследствии так бесславно преданного и бездарно проданного в Турцию, в лихие девяностые на металлолом, гуляли с ней не по детски... и не просто гуляли, а ещё и отмечали на службе свой третий 1979 Новый Год, в Средиземном море под островом Кипр.
Со вчерашнего новогоднего вечера в действие вступил святой флотский закон - «всё пропьём, но флот не опозорим...» А так как всё хорошее имеет привычку рано или поздно заканчиваться, то и двухсот литровая бочка спирта, честно утопленная при погрузке на подводную лодку, а потом поднятая на борт водолазами Кривовым и Выговским, отдав последнюю живительную влагу, мирно закончила своё существование в глубинах Средиземного моря, в этот новогодний праздник.
Спирт был допит, и в шхере повисла тишина, было только слышны падающие с подволока капли воды и приглушенные стоны кому-то отдающейся любвеобильной Инки.
- Надо что-то делать - глубокомысленно изрёк Дед Мороз Митя Матенков чухая свою лысину.
- Надо, надо - повторил за ним весь дружный коллектив шлангующих годков и все выжидательно уставились на Лёву.
- Надо подумать, - произнёс задумчиво Лёва потягивая из плафона самодельный коктейль, состоящий из Свежести и Огуречного лосьона.
- Да что там думать!? - подорвавшись, как ошпаренный вдруг закричал Митя Матенков и исчез в глубине бесконечных коридоров.
Через некоторое время послышался отдалённый гул лифта, спускающегося в недра корабля.
- Куда это он? - удивлённо спросил Юра Дяченко, списанный с ПээМки вместо дизбатана на «Дрезино» - за избиение ворюги салабона. И сам себе тут же ответил. - Наверное в хранилище за спиртом.
- Да куда ему одному притащить бочку, - возразил Вася Бакин главный старшина боцкоманды, тоже списанный годок с ПээМки. - Не допрёт, не сможет, - но увидев катящего по палубе бочку Митю Матенкова, поправился. - Бля буду смог.
- Там в лифте ещё пять бочек, идите заберите, - отпыхнулся Матенков.
В шхере, над головами годков, осязаемо повис вопрос: «Ну и что с ними делать?»
3
По кораблю ещё долго ходил слух, что когда подбуханный замполит БЧ-5, атеист и коммунист, кап. 3 Бухалин увидел ночью в Новогоднюю ночь, на шкафуте, в свете месяца- голую барышню, принялся неистово креститься, а когда она ему ещё и предложила сделать миньет за недорого, он с криком:" Чур меня, чур меня» -закрылся у себя в каюте и ушел на два дня в запой. Капитан-медик его еле-еле привёл в чувство.
Потом на исповеди, зам. полит БЧ-5, атеист и коммунист, кап. 3 Бухалин, по большому секрету рассказывал священнику, что сирены и русалки в природе всё таки существуют.
Батюшка ему конечно охотно верил. Так же как и врач психиатр, который излечивал его антабусом в Севастопольском госпитале от белой гарячки.
Ну, а пока замполит, самоустранившись от своих прямых обязанностей, бухал - закрывшись у себя в каюте.
Упашкин же был вызван к старшему помощнику командира корабля кап 2 ранга Удрикову на ковёр.
- А скажи ка мне товарищ лейтенант - начал разнос старпом - где твои моряки? Почему никого не видать на палубе, за работой? Или ты уже с утра пораньше забил болт на службу? Не рановато ли?
- Да, как Вы, смеете разговаривать со мной в таком тоне? - взвизгнул Упашкин. - Я офицер Советского флота. Да я Вас на дуэль, на пистолетах, на шкафуте, с десяти шагов, до первой крови... - продолжал нести околесицу и катить бочку на морского волка, бывший курсант, пару месяцев назад, как получивший погоны лейтенанта.