- Аварийная тревога, аварийная тревога!!! Пожар в машинном отделении!!! Кормовой аварийной партии построится на юте!!! Форма одежды рабочая!!! Это не учение, в вашу мать! - перекрывая рёв сирены, заорал гавкунчик, голосом дежурного по кораблю мичмана Шевеля, и замолчал.
- Твою Нептуна грёба оба нашу, вашу мать! - выматерился командир кормовой аварийной партии каплей Мордасов и добавил. - Вот и погуляли,
- Чего сидишь каплей? - заорал на него старпом. - Ноги в руки и вперёд на боевой пост. Через пять минут доложишь обстановку, иначе командир нам с тобой матку наизнанку вывернет. Давай Паша, давай шевелись. Всё в твоих руках.
- Есть, ноги в руки, - буркнул Мордасов поднимаясь из-за заваленного деликатесами бака и добавил обращаясь к Сухом. - Ну и не везучий ты Макс, притащил на своём хвосте нам проблему.
- Да что Макс, сразу Макс... Привыкли с училища, чуть что так сразу Макс - стал было возмущаться командир ПМ-4, но увидев, что он остался в гордом одиночестве, махнул рукой и взяв с бака почти полную бутылку Плиски и тяжело вздохнув - вкатил её всю в себя с горла, без остатка.
- Задолбали.
9
Погода в Средиземке снова испортилась. Ветер было успокоившийся к вечеру, под утро разгулялся с новой силой, гоняя бестолково волны. Над Кипром повисли свинцовые тучи. Заходил шторм.
На юте цокая зубами от пронизывающего до костей зимнего ветра, выстроилась одетая в белую парусиновую робу, кормовая аварийная партия.
На ют с коридора колобком выкатился одетый в штормовку каплей Мордасов.
- Что прикажете делать товарищ капитан-лейтенант? -официально обратился к нему, его заместитель лейтенант Упашкин.
- Доложите обстановку! - приказал Мордасов.
- А, что докладывать Паша, жопа нам - аварийная система пожаротушения с пожаром не справилась, огонь так нагрел переборку, что ещё немного и вспыхнет хранилище со спиртом. - переходя на не официальный тон доложил Упашкин, - Что находится за ним, не мне тебе рассказывать. Рванёт так, что от нас и Кипра останется только пар.
И как бы в подтверждение его слов, корабли шестого американского флота и пятой Средиземноморской эскадры, стоящие в этой точке, стали выбирать якоря, разводить пары и уходить подальше от горящей «Дрезино».
- Сваливают гниды, - затягиваясь самокруткой зло пробурчал Лёва Давыдов, которого сигнал аварийной тревоги согнал с мягкого тела безотказной Инки.
- Да, похоже, приплыли, - поддержал его Яшка Слизкой.
- Интересно и чья это таки работа, - поинтересовался Лось, посмотрев хмуро на Матенкова, - и я извиняюсь почему это такой гармыдер надо было делать с такой помпой?
- Да вы чё братва думаете это я? - возмутился моторист Митя Матенков, - Карась, сука, салабон, так поднял обороты дизель-генератора, что он, взбесившись, пошёл в разнос, ну а там и рвануло.
- Салабон живой?
- Да вон он гнида трясётся от страха, думает, что я его сдам.
- С этим успеется, - вмешался Яшка Слизкой, - а пока тащи-ка сюда этого красавца.
Трясущегося от страха салабона, прослужившего всего полгода и умудрившегося гробануть дизель-генератор у такого лайнера, как «Дрезино», пинками подогнали к годку.
- Жить хочешь? - в лоб задал ему вопрос Слизкой, - По глазам вижу, что хочешь гнида, а раз так - берешь с собой десять человек своих карасей, противогазы на рожи, вэпээсы в руки. Ты старший. Время тушения пожара - десять минут. Алес Форвэртс. Время пошло.
Годки отдраили дверь машинного отделения, вкинув туда огнетушители и упирающихся салобонов, они дверь снова задраили.
- Не хотят умирать, а придётся, если не потушат пожар, -сказал наблюдавший за действиями годков каплей Мордасов.
- Так же нельзя, так же не по человечески!! - вдруг закричал сорвавшимся голосом Упашкин.
- Можно Митя и нужно или они справятся и мы все живы, или нет и тогда нам всем крышка, так что лучше, не вмешивайся - а то и мы с тобой попадём под раздачу.
- Ну нет, ты как хочешь, а я так не могу, пойду к ним, -сказал Упашкин, внезапно отвердевшим голосом.
- Ну, что добровольцы на подвиг ещё есть - обратился он к своей команде, - или вы только водку пить и баб топтать?
- Да угомонись ты лейтенант, не дави на совесть, - раздался от отдельно стоящей группы годков голос разжалованного главстаршины Якова Слизкова. - Я пойду. И всё! - и обращаясь к дёрнувшимся было выйти из строя своим товарищам, добавил. - Вас матери ждут.
Дверь снова отдраили и пожар, получивший новую порцию кислорода, вспыхнул с новой силой - поглотив, как казалось навсегда, моряков.
А над морем разносились гудки уходящих из точки кораблей, бросивших терпящее бедствие своё судно на произвол судьбы.