апитану второго ранга, который вздумал его поучить уму-разуму: "Ты кто такой, чтобы меня учить!? Офицер!? Гавно ты а не офицер. Офицеры дважды не присягают!" Как говорится - без комментариев. Когда нас подгодков, за то, что мы по-своему проучили на ПМ-9 ворюгу карася, списали на плавучий дисбат ККС "Березину", надо сказать, что годковщина на той коробке, была жестокая. На первых порах, нам подгодкам (прослужившим почти два года) приходилось решать проблемы с "гражданскими" (матросы которые ещё не сошли с корабля на ДМБ) не только кулаками, но и всеми подручными средствами. Помню одного такого старшину, прослужившего на год больше меня, который со своими годками чуть было не утопил меня по молодости, во время звёздного заплыва, доказывая мне, что ношение лычек на погонах даёт ему право мной помыкать. Я потом встретился с ним на ККС "Березине" он и там постоянно всех вламывал, а потом ещё решил перед сходом прихватить нас, но мы его самого прихватили в гальюне, и в его парадке, обоссав искупали в дучке. Второго такого же мудака - избили и порезали перешитую парадку... на память о КЧф. Как такие мудаки могли быть нам братишками - не понятно. Упаси Бог - я не хвастаюсь, просто, вспоминая, описываю суровые флотские будни, которые в то время царили на флоте и на ККС "Березине". За эти или за другие подвиги, а может, просто, за неимением мичманов, у нас в команде был только лейтенант Лупашин, меня рядового матроса, имевшего к тому времени, два боевых похода и жетон "За Дальний поход", поставили на должность старшины команды ВТМ. Грубо говоря, мне дали неограниченные полномочия, решать кому и куда идти на корабельные работы, кому на какой коечке и на каком ярусе в кубрике спать, кто на каком месте за баком должен сидеть и будет ли вообще салага ночью спать или пойдёт к моему годку Матенкову под паёлы в машину, набираться ума-разума. Скажу честно - воспользовался. А кто бы этими возможностями бы не воспользовался? Мы подгодки, заняли себе самые козырные места в кубрике, повесили на коечках шторки и... начали служить...не за страх, а за советь. Я кроме всего прочего завёл себе ученика, который за мои знания, что я их ему передавал, стирал мне шампунью караси и робишку, носил в шхеру завтрак и стоял на шухере, когда я делал годкам и подгодкам наколки. А я их набил немало. На боевой с этой миссией даже сутки был на ТАКР "Киеве", когда был на пээмке, набивал наколки подводникам с Северного флота в Сирии и Тунисе. политрук Полянин Очень это огорчало политруков и особистов. Особенно политрука ККС "Березина" с БЧ-5 кап. три Игоря Полянина. Говорят, что он жив до сих пор. Если прочтёт - привет политрук, ты был не самый худший из худших, которые встречались на моём пути. Хотя и обещал мне:"Данилов, не будешь еб@ть молодых - спущу с корабля в мартобре". В общем надоела мне со временем, та бодяга со старшинством хуже горькой редьки, сдал я свои полномочия новоприбывшим мичманам и занялся на первой боевой службе "ККС Березины", только альбомами и татуировками. Последняя моя боевая служба была самая кайфовая. Описывать не буду - кому интересно почитайте мой рассказ http://fabulae.ru/prose_b.php?id=66689 "Как пацаны становятся моряками". Потом ККС "Березина" ушла на свою вторую боевую, а я остался на берегу в бригаде. Вот те последние три месяца и был настоящий рай. Каждый день на ремень. Татуировки, самогон и вино с улицы Ревякина, шлюхи с Минки... Думал сопьюсь. Не спился и не намотал... Привет вам шлюхи - инки, королевы Минки. Возможно, что в такой флот и сейчас можно было бы вернуться... Возможно, но флотского братства я думаю я бы там не увидел В то время на "Березине", без годковщины обойтись было нельзя, среди молодых матросов было очень много не только сельских жителей, которые баню у себя доме видели только по субботам, но и жителей степей, тундр и гор, некоторые из них вообще с носками познакомились только на службе, что уж там говорить о бане. А вот теперь представьте себе кубрик - не больше комнаты в квартире, в которой волею случая собралось тридцать человек, которые должны там ежедневно как-то жить. И когда все эти тридцать человек, после корабельных работ, вечером снимут свою грязную робу и носки (караси) и всё это в небольшом помещении... Вы представляете, какая вонь будет стоять в том кубрике? Вы готовы там спать? Я лично нет. Ну и что делать в таком случае - жить по уставу, докладывая обо всё лейтенанту Лупашину. Который каждый вечер должен был бы вместе с мичманами наводить в кубриках порядок. А если бы не помогло, в то время на той коробке мичманов не ставили ни во что, кстати так же, как и молодых лейтенантов, то тогда прямым ходом к кэпу капразу Батурину. И так ежевечерне. А он бы перенаправил к политруку Полянину, а уж тот бы вызвал к себе годка Данилова и закрыв плотно двери добрых бы полчаса орал взывая к моим воспоминаниям, когда меня зелённого салабона дрючили не зная ни жалости, ни пощады, и закончил бы сакраментальным: " Данилов, не будешь еб@ть молодых спущу с корабля в мартобре!" Замкнутый круг. Так, что у молодого матроса был выбор; "Ах ты, грёбанный карась, зелень шкафутная, либо ты служишь не за страх, а за совесть, либо мы тебя сгноим под паёлами". И так, по устоявшейся доброй традиции, годковщина на кораблях переходила из года в год. Потому, как не все вопросы можно решить по уставу. И если, вдруг, по счастливой случайности, двери склада или хранилища, оказались открытыми и салабон тебе помог дотащить со склада в шхеру мешок картошки, ящик с консервой, колбасой или прикатить бочку с шилом, неужели ты с ним не поделишься едой по-братски, и не оставишь, когда будешь сходить с корабля те отмычки, которые случайно подходят к тем дверям? Возможно - это и есть то самое флотское братство? Самый жирный - мичман Шепель Когда я сам был салабоном, на ПМ-9, мичман Шепель (он сам отслужил срочную службу) неожиданно, вечером; укушавшись спирта, устраивал своему подразделению ночной смотр. Мы выходили все в коридор, годки тоже, и держа в руках свою робу и мокрые караси (есть вода, нету воды, но стирались мы почти каждый день) со страхом ждали вердикта. Если роба грязная - стираться. Это касалось всех. Хорошо если корабль в это время двигался - робу на шкерт и за борт. Десять минут и роба, как новая. Если корабль стоял в точке или у стенки - хуже конечно, но и тем не менее - стирались. И всё равно не смогли уберечься ни от грибка, ни от какой-то другой кожной заразы, которую подцепили в Африке. Я у своих годков спрашивал - тоже не могут вывести болячку и по сию пору... Но и тем не менее, следить за собой он нас научил. Но за собой не уследил - сгорел лет десять назад от сигареты по пьянке. Вообще-то надо быть объективным, через пару месяцев Шепель на ККС "Березине", он там был старшим боцманом, потерял свой лощённый вид, и резко похудел. Питание на одном камбузе с матросами срочной службы (офицеры к своему камбузу их не подпускали) не пошло мичману на пользу. Сухари со стасиками, сухая картошка и гнилятина не располагают к сохранению здоровья, но зато открывают другие таланты, через Васю Бакина он стал менять свой спирт и коньяк "Сланчев Бряг" на наши свиные окорока и колбасы. Где он его брал нас это не интересовало, как его не интересовало где мы брали продукты. Находясь в забитых под подволок всевозможными продуктами хранилищах "Березины", мне было не понятно почему имея столько качественных продуктов, матросов кормят дерьмом. Может мне сейчас кто-то из отставных ветеранов, офицеров ККС "Березины" на него ответит? Думаю, что вряд ли. Жалко Шепеля нет, он хоть и мудак был, но хоть Украину не предавал, как сундук Савельев, которому, по его словам "надо было кормить семью". В кубрике. На переднем плане молодой матрос, который по всей видимости учится отдавать честь пилерсу... не спится. В кубрике, на ККС "Березине" собралась группа молодых матросов, среди которых было несколько человек плохо говорящих на русском языке. Они за полтора месяца прошли курс молодого бойца, так и не поняв куда они попали... Однажды такой сын степей, уже на боевой службе, когда мы по канатной дороге передавали на ТАКР "Киев" оружие, перепутал кнопку вира, смайнал гак и он сорвавшись упал вниз, пробив касету ракеты "Оса". Немного бы вправо и вы бы этот рассказ не читали. Проблема была с ними не только с выполнением служебных обязанностей, но и с личной гигиеной. Приходилось с этим бороться - учить и наверстывать упущенное в их семьях обучение и воспитание. Вечером, перед те, как зайти в кубрик, они стояли в коридоре с уже постиранной робой и ждали добро на то, чтобы зайти в кубрик. Кто не умел, не хотел стираться, а такие очень быстро вывелись, ночевали в бане или в машине под паёлами. Зато в кубрике был относительно чистый воздух. Даже никто не храпел - грязный носок в рот, и храпун быстро забывал о своей привычке спать на спине и храпеть. Не гуманно, не по уставу, а как по-другому, если человек по своей природе туп, ленив и воровит? И некоторые из советских матросов, как и офицеров, и мичманов тому не были не исключением. командир ВТМ л-т Лупашин Приходилось приводить в чувство и командира группы ВТМ лейтенанта Лупашина. Когда он начинал бухать и слетать с катушек, мой подгодок Малахов, снимал в кубрике телефонную трубку и набрав номер старпома докладывал, что лейтенант Лупашин, опять пьян. Через минуту по трансляции звучала команда: "Лейтенант