е. А он бы перенаправил к политруку Полянину, а уж тот бы вызвал к себе годка Данилова и закрыв плотно двери добрых бы полчаса орал взывая к моим воспоминаниям, когда меня зелённого салабона дрючили не зная ни жалости, ни пощады, и закончил бы сакраментальным: " Данилов, не будешь еб@ть молодых спущу с корабля в мартобре!" Замкнутый круг. Так, что у молодого матроса был выбор; "Ах ты, грёбанный карась, зелень шкафутная, либо ты служишь не за страх, а за совесть, либо мы тебя сгноим под паёлами". И так, по устоявшейся доброй традиции, годковщина на кораблях переходила из года в год. Потому, как не все вопросы можно решить по уставу. И если, вдруг, по счастливой случайности, двери склада или хранилища, оказались открытыми и салабон тебе помог дотащить со склада в шхеру мешок картошки, ящик с консервой, колбасой или прикатить бочку с шилом, неужели ты с ним не поделишься едой по-братски, и не оставишь, когда будешь сходить с корабля те отмычки, которые случайно подходят к тем дверям? Возможно - это и есть то самое флотское братство? Самый жирный - мичман Шепель Когда я сам был салабоном, на ПМ-9, мичман Шепель (он сам отслужил срочную службу) неожиданно, вечером; укушавшись спирта, устраивал своему подразделению ночной смотр. Мы выходили все в коридор, годки тоже, и держа в руках свою робу и мокрые караси (есть вода, нету воды, но стирались мы почти каждый день) со страхом ждали вердикта. Если роба грязная - стираться. Это касалось всех. Хорошо если корабль в это время двигался - робу на шкерт и за борт. Десять минут и роба, как новая. Если корабль стоял в точке или у стенки - хуже конечно, но и тем не менее - стирались. И всё равно не смогли уберечься ни от грибка, ни от какой-то другой кожной заразы, которую подцепили в Африке. Я у своих годков спрашивал - тоже не могут вывести болячку и по сию пору... Но и тем не менее, следить за собой он нас научил. Но за собой не уследил - сгорел лет десять назад от сигареты по пьянке. Вообще-то надо быть объективным, через пару месяцев Шепель на ККС "Березине", он там был старшим боцманом, потерял свой лощённый вид, и резко похудел. Питание на одном камбузе с матросами срочной службы (офицеры к своему камбузу их не подпускали) не пошло мичману на пользу. Сухари со стасиками, сухая картошка и гнилятина не располагают к сохранению здоровья, но зато открывают другие таланты, через Васю Бакина он стал менять свой спирт и коньяк "Сланчев Бряг" на наши свиные окорока и колбасы. Где он его брал нас это не интересовало, как его не интересовало где мы брали продукты. Находясь в забитых под подволок всевозможными продуктами хранилищах "Березины", мне было не понятно почему имея столько качественных продуктов, матросов кормят дерьмом. Может мне сейчас кто-то из отставных ветеранов, офицеров ККС "Березины" на него ответит? Думаю, что вряд ли. Жалко Шепеля нет, он хоть и мудак был, но хоть Украину не предавал, как сундук Савельев, которому, по его словам "надо было кормить семью". В кубрике. На переднем плане молодой матрос, который по всей видимости учится отдавать честь пилерсу... не спится. В кубрике, на ККС "Березине" собралась группа молодых матросов, среди которых было несколько человек плохо говорящих на русском языке. Они за полтора месяца прошли курс молодого бойца, так и не поняв куда они попали... Однажды такой сын степей, уже на боевой службе, когда мы по канатной дороге передавали на ТАКР "Киев" оружие, перепутал кнопку вира, смайнал гак и он сорвавшись упал вниз, пробив касету ракеты "Оса". Немного бы вправо и вы бы этот рассказ не читали. Проблема была с ними не только с выполнением служебных обязанностей, но и с личной гигиеной. Приходилось с этим бороться - учить и наверстывать упущенное в их семьях обучение и воспитание. Вечером, перед те, как зайти в кубрик, они стояли в коридоре с уже постиранной робой и ждали добро на то, чтобы зайти в кубрик. Кто не умел, не хотел стираться, а такие очень быстро вывелись, ночевали в бане или в машине под паёлами. Зато в кубрике был относительно чистый воздух. Даже никто не храпел - грязный носок в рот, и храпун быстро забывал о своей привычке спать на спине и храпеть. Не гуманно, не по уставу, а как по-другому, если человек по своей природе туп, ленив и воровит? И некоторые из советских матросов, как и офицеров, и мичманов тому не были не исключением. командир ВТМ л-т Лупашин Приходилось приводить в чувство и командира группы ВТМ лейтенанта Лупашина. Когда он начинал бухать и слетать с катушек, мой подгодок Малахов, снимал в кубрике телефонную трубку и набрав номер старпома докладывал, что лейтенант Лупашин, опять пьян. Через минуту по трансляции звучала команда: "Лейтенанту Лупашину, немедленно, прибыть в каюту помощника корабля." Боролся Витя Малахов с пьянками лейтенанта, боролся, но так и не смог того отучить бухать. После боевой, лейтенант, по пьянке, набил лицо какому-то полковнику в ресторане "Крым" и должен был предстать перед судом офицерской чести, но я этого уже не застал, попал в госпиталь. Вообще интересная у меня была служба, как и отцы-командиры - если не запойный пьяница, то голубой воришка. После каждой боевой службы командный состав чемоданами выгружал "честно" нажитое, а мичман заведующий продовольствием, мешками и ящиками сэкономленные продукты. И это при том, что в холодильной камере, на пээмке не было морга, лежали трупы. Вот уж воистину - кому война, а кому мать родна. В 1979 году, Сирии сундук-баталер, пытался чинченуть десять тысяч советских червонцев. Подсчитайте, кому интересно, процент подъёма бабла, если швейцарские часы "Сейко", в Сирии можно было чинченуть за три червонца, а в Союзе продать за двести рублей. Джинсы, махер, кремплен, золото - не брезговали ни чем. И как отдельный бонус - боновый магазин в Севастополе. Стоимость одного бона на чёрном валютном рынке доходила до восьми рублей. Примерные цены в боновом магазине - бутылка коньяка - один бон, джинсы десять, махер - три бона... Всё на чёрный рынок - спекулянтам. Спалившемуся в Тартусе, пройдохе сундуку дали восемь лет, остальные - отделались лёгким испугом. Да мы и сами что могли чинчевали. Обменяли в Тунисе не только бронзу и медь, но даже со стендов открытки Ленина. Зарплата рядового матроса в 3 рубля 62 копейки, очень быстро учила предпринимательству... и воровству. Попадались мне такие моралисты, которые в своих комментариях мне пытались доказать, что на флоте никто не воровал и что им всегда всего хватало. Может им и хватало, и на их флоте, и не воровали, и более того, даже было флотское братство... Возможно, то вот только на том флоте, где служил я и мои годки, всё было с точностью до наоборот. Я не опечатался, да на советском флоте и на кораблях воровали - это был какой-то бич. Крали, кто что только мог, начиная от краски, кончая топливом. Оставить что-то ценное в кубрике, было равносильно тому, что выкинуть за борт. Мы свои аттестаты хранили в шхере, в машине. После госпиталя, на ПМ-138 мой аттестат был полностью украден замполитом, который мне сказал, что там были неуставные вещи. Я не сдержался и набил ему рожу. Не доложил гнида, но стал готовить на меня документы в дисбат. Настоящий флотский братан или, как мне тут некоторые пишут - хороший офицер. Возможно для того, кто ему грел уши, донося на своих товарищей, он и хороший, как по мне так мелкая крыса... Не чета политруку кап три Саблину, который смог угнать целый БПК«Сторожевой». В Крыму таких было много. После прихода "русского мира" правда их стало меньше. Одних уж нет, другие те далече. После срочной службы на КЧФ, я много времени проводил в Крыму, вначале в лихих девяностых ставил там свой бизнес, потом помогал родственникам строится - крутился понемногу. И как распиливали и разваливали флот - знаю не понаслышке. Скажу честно - сам в этом я не участвовал, хотя был огромный соблазн заработать по-лёгкому. Но преодолел соблазн. Был соблазн, но не было флотского братства, как нет его и сейчас в ветеранских флотских организациях, некоторые из них так и именуются "Флотское братство", и в правлении которых почти всегда почему-то были ветераны офицеры флота, которые получая из бюджета деньги, тратили их только на себя. Я несколько раз подходил к председателю с просьбой помочь инвалидам, но всегда получал отказ, видимо на меня и инвалидов понятие о флотском братстве и деньги, с помощью которого они выбивались из бюджета, не распространялись. Тогда о каком флотском братстве в своих комментариях к моим произведениям, могут говорить ветераны офицеры флота? Может о том, когда матросами торговали, как бессловесным скотом на чёрной бирже труда? Наблюдал я не только за тем, как разворовывали флот, но и как торговали матросами, которые на всевозможных стройках новоявленных новых русских, а среди них появилось и немало флотских отцов-командиров, батрачили за пожрать. Не знаю, как сейчас, но тогда в Севастополе, это был хорошо поставленный бизнес. И брал он своё начало во времена совка, когда молодому матросу на корабле создавались такие условия службы, что он готов был забежать куда угодно, хоть на стройку, хоть на целину, лишь бы на время свалит с осточертевшей до рвоты железной коробки. Да я не опечатался, флотские отцы-командиры, уже тогда продавали матросов и на уборку урожая. Оттуда и пошла поговорка: "Форма восемь, что осталось, то и носим". Как можно из неё понять, после т