у Лупашину, немедленно, прибыть в каюту помощника корабля." Боролся Витя Малахов с пьянками лейтенанта, боролся, но так и не смог того отучить бухать. После боевой, лейтенант, по пьянке, набил лицо какому-то полковнику в ресторане "Крым" и должен был предстать перед судом офицерской чести, но я этого уже не застал, попал в госпиталь. Вообще интересная у меня была служба, как и отцы-командиры - если не запойный пьяница, то голубой воришка. После каждой боевой службы командный состав чемоданами выгружал "честно" нажитое, а мичман заведующий продовольствием, мешками и ящиками сэкономленные продукты. И это при том, что в холодильной камере, на пээмке не было морга, лежали трупы. Вот уж воистину - кому война, а кому мать родна. В 1979 году, Сирии сундук-баталер, пытался чинченуть десять тысяч советских червонцев. Подсчитайте, кому интересно, процент подъёма бабла, если швейцарские часы "Сейко", в Сирии можно было чинченуть за три червонца, а в Союзе продать за двести рублей. Джинсы, махер, кремплен, золото - не брезговали ни чем. И как отдельный бонус - боновый магазин в Севастополе. Стоимость одного бона на чёрном валютном рынке доходила до восьми рублей. Примерные цены в боновом магазине - бутылка коньяка - один бон, джинсы десять, махер - три бона... Всё на чёрный рынок - спекулянтам. Спалившемуся в Тартусе, пройдохе сундуку дали восемь лет, остальные - отделались лёгким испугом. Да мы и сами что могли чинчевали. Обменяли в Тунисе не только бронзу и медь, но даже со стендов открытки Ленина. Зарплата рядового матроса в 3 рубля 62 копейки, очень быстро учила предпринимательству... и воровству. Попадались мне такие моралисты, которые в своих комментариях мне пытались доказать, что на флоте никто не воровал и что им всегда всего хватало. Может им и хватало, и на их флоте, и не воровали, и более того, даже было флотское братство... Возможно, то вот только на том флоте, где служил я и мои годки, всё было с точностью до наоборот. Я не опечатался, да на советском флоте и на кораблях воровали - это был какой-то бич. Крали, кто что только мог, начиная от краски, кончая топливом. Оставить что-то ценное в кубрике, было равносильно тому, что выкинуть за борт. Мы свои аттестаты хранили в шхере, в машине. После госпиталя, на ПМ-138 мой аттестат был полностью украден замполитом, который мне сказал, что там были неуставные вещи. Я не сдержался и набил ему рожу. Не доложил гнида, но стал готовить на меня документы в дисбат. Настоящий флотский братан или, как мне тут некоторые пишут - хороший офицер. Возможно для того, кто ему грел уши, донося на своих товарищей, он и хороший, как по мне так мелкая крыса... Не чета политруку кап три Саблину, который смог угнать целый БПК«Сторожевой». В Крыму таких было много. После прихода "русского мира" правда их стало меньше. Одних уж нет, другие те далече. После срочной службы на КЧФ, я много времени проводил в Крыму, вначале в лихих девяностых ставил там свой бизнес, потом помогал родственникам строится - крутился понемногу. И как распиливали и разваливали флот - знаю не понаслышке. Скажу честно - сам в этом я не участвовал, хотя был огромный соблазн заработать по-лёгкому. Но преодолел соблазн. Был соблазн, но не было флотского братства, как нет его и сейчас в ветеранских флотских организациях, некоторые из них так и именуются "Флотское братство", и в правлении которых почти всегда почему-то были ветераны офицеры флота, которые получая из бюджета деньги, тратили их только на себя. Я несколько раз подходил к председателю с просьбой помочь инвалидам, но всегда получал отказ, видимо на меня и инвалидов понятие о флотском братстве и деньги, с помощью которого они выбивались из бюджета, не распространялись. Тогда о каком флотском братстве в своих комментариях к моим произведениям, могут говорить ветераны офицеры флота? Может о том, когда матросами торговали, как бессловесным скотом на чёрной бирже труда? Наблюдал я не только за тем, как разворовывали флот, но и как торговали матросами, которые на всевозможных стройках новоявленных новых русских, а среди них появилось и немало флотских отцов-командиров, батрачили за пожрать. Не знаю, как сейчас, но тогда в Севастополе, это был хорошо поставленный бизнес. И брал он своё начало во времена совка, когда молодому матросу на корабле создавались такие условия службы, что он готов был забежать куда угодно, хоть на стройку, хоть на целину, лишь бы на время свалит с осточертевшей до рвоты железной коробки. Да я не опечатался, флотские отцы-командиры, уже тогда продавали матросов и на уборку урожая. Оттуда и пошла поговорка: "Форма восемь, что осталось, то и носим". Как можно из неё понять, после таких "командировок", пропившиеся матросы приезжали на корабль почти во всём гражданском. Меня несколько раз откомандировывали на гражданские сухогрузы, но у меня-то в руках была специальность - татуировщик, так, что я там кроме наколок ничего не делал. А салабоны вкалывали за здорово живёшь и на стройках и на бербазах и на танкерах. Сам, по молодости пару раз побывал в тех топливных танках. Летом - это ад. Такой какой был в Тунисе, в Мензель-Бургибе (бывший Ферривиль), городе на севере Туниса, в провинции Бизерта. Расположенном на южном берегу солёного Бизертского озера, в сухом доке ещё постройки девятнадцатого века, когда сэкономили на воде и на рабочей силе.