- Потерпите, Анна Степановна! Сейчас передохнем.
Впереди, наконец-то, появились размытые туманом стены полуразрушенного контрольно-пропускного пункта перед мостом в закрытый когда-то город. Там я хотел устроить привал и подождать, пока молочная пелена над рекой развеется. Оставив своих дам у глухой стены, сам обошел здание кругом, заглядывая в окна, а потом поднялся на второй этаж по жалобно поскрипывающей металлической лестнице. Наверху также было пусто – пока еще никто из кровожадного зверинца Зоны не облюбовал тут себе постоянное место жительства. Удовлетворившись осмотром, я позвал своих спутниц, пропустил их в помещение, а сам устроился у двери, чтобы держать в поле зрения лестницу и наблюдать за уровнем тумана над рекой.
Зинурова стянула шлем и обессилено опустилась на пол, спиной облокотившись о стену. Лицо Анны Степановны было пепельного цвета, отчего она казалась еще старше, а в глазах до сих пор застыл страх. Наташа присела на корточки у другой стены и отрешенным взглядом уставилась на пистолет в своих руках. Говорить ничего не хотелось, и я молча посматривал на женщин, ожидая их реакции на происшедшее событие, такое рядовое и незначительное для обычного сталкера. Ждать пришлось недолго.
Наташа вдруг подняла голову и посмотрела на Зинурову. Ее голос, сначала еле слышимый, постепенно набирал силу.
- Ты! Старая, надменная сука!
Брови сами собой полезли вверх – такого я от нее не ожидал.
- Сказано было, смотреть назад, но ты же считаешь ниже своего достоинства слушать других людей, которые больше тебя в чем-то понимают! В этом мире только ты можешь быть умной и профессоришка, который тебя обхаживает, а сам руки распускает, пытаясь полапать нас, молодых! Сука ты! Тварь! Из-за твоего снобизма кто-нибудь сейчас мог погибнуть! – ее голос уже звенел.
На лице Зинуровой промелькнула целая гамма чувств. Сначала отразилось недоумение, потом негодование, а когда был упомянут неизвестный профессор, уставшую физиономию перекосило от злости. Видать, Наташа задела ее за живое. Н-да, сгноит же потом деваху.
- Наталья Вячеславовна! Я бы попросила вас выбирать выражения!
- Да пошла ты! – Наташа вскочила, размахивая пистолетом. – Мне твои нравоучения уже поперек горла стоят! В лесу бы такая умная была! Тебе же плевать на людей, всегда только о себе думаешь! А я жить хочу!
Так, вот только истерик мне тут не хватало. Я быстро поднялся и подошел к Наташе. Вырвав от греха подальше из руки пистолет, схватил за плечи и встряхнул ее. В глазах мелькнула легкая искра безумия.
- Веснушка! Ну-ка прекрати истерить! - она начала вырываться. Я еще раз ее встряхнул. – Ну? А то ударю сейчас!
Наташа сделала попытку отстраниться. Глаза широко открылись от страха. Потом сникла и, разрыдавшись, уткнулась мне в грудь.
- Я жить хочу, - всхлипывая, поведала она мне. – Меня дома ребенок ждет. Если я тут погибну, как они с мамой жить будут?
- Ну все, все, - я погладил ее по спине. – Никто не умрет. Не переживай. Все дойдем, куда надо, в целости и сохранности.
Она подняла на меня полные слез глаза и с надеждой спросила:
- Правда?
- Конечно! – о своем принципиальном правиле всегда держать данное слово распространяться не стал. Сказал – доведу, значит доведу.
- Иди, посмотри, туман не рассеялся? – я попытался ее отвлечь.
- Угу, - все еще всхлипывая и размазывая кулачками по лицу слезы, она направилась к окну.
- Как вы, Анна Степановна? - я присел перед Зинуровой на корточки.
- Спасибо, все хорошо, - несколько сухо ответила она.
- Точно? – прекрасно было видно, что она лжет. Какой-то перелом все-таки в ней произошел. А может просто сказывался возраст - немолодая девочка уже.
- Да, – и когда я уже поднялся, все же спросила. - И часто здесь так?
- Вы о собаке? – догадался я. – Практически всегда. Только нам еще повезло, что она одна была, да и тот зверек, что кричал в лесу, не добрался первым. А то полегли бы на той тропинке втроем.
Она напряглась, но ничего больше не сказала, о чем-то задумавшись.
- А что это такое? – спросила Наташа.
Я подошел к ней и выглянул в окно. Молочное покрывало тумана уже стало прозрачным, и сквозь него проглядывала металлическая конструкция моста. Отлично, можно выдвигаться.
- Собирайтесь дамы! Пора. Иначе мы с вами к ночи до «Юпитера» не дойдем.
Я вернул Наташе пистолет и показал на предохранитель.
- Вот эту «штучку» нужно повернуть вниз, а то он не выстрелит.
Девушка благодарно посмотрела на меня, и в этих, чуть красноватых от слез глазах, я прочитал безграничное доверие к своей скромной персоне. А мне опять безумно захотелось ее поцеловать. И когда я на нее смотрел, у меня в груди появлялось странное ощущение – что-то ласковое касалось сердца.
***
В Лиманск мы вошли не торопясь. Я-то в этом городке уже бывал, а вот дамы мои все рассматривали с интересом, как на экскурсии, благо тут, в отличие от реки, тумана не было. Двухэтажные, крашенные когда-то желтой краской дома снова настойчиво напоминали мне о моем родном городе. Единственное, что бросалось в глаза – отсутствие на этих стенах «тарелок» спутникового телевидения, которыми увешаны дома у нас на Большой земле, а вот в архитектуре и в физическом состоянии зданий отличий не было – такие же обшарпанные, с отваливающейся краской и штукатуркой. Хотя нет, один самый важный признак непохожести все-таки был – в домах Лиманска не жили люди. На вопрос Наташи об этом городе пришлось прочитать небольшую лекцию о его истории. Даже Зинурова, не ставшая опускать забрало шлема, слушала с интересом и все посматривала на огромную решетчатую конструкцию, возвышающуюся западнее города. Знал я немного, конечно, но то, что о нем известно, позволяло прикоснуться к одной из тайн, которыми так богата была рухнувшая империя социализма.
Чернобыльская Зона отчуждения изобиловала так называемыми секретными объектами, что когда-то имели отношение к оборонному щиту Советского Союза. В лесу Западного Полесья тогда построили большой радар, позволявший заглянуть на горизонт и отслеживать ранние пуски баллистических ракет сразу с территорий вероятного противника. Металлическая конструкция, высотой больше ста метров, видимая практически из любой точки Зоны, потребляла в свое время столько электрической энергии, что это повлияло на ее расположение именно вблизи атомной станции. Для обслуживания этого объекта и был построен город, где жили ученые и офицеры из воинской части, что находилась поблизости – уникальному для того времени радару требовалась серьезная охрана. С этой целью недалеко от атомной станции базировалось даже отделение противовоздушной обороны.
В закрытом городе, помимо необходимых для нормального существования людей объектов соцкультбыта, располагался еще и научно-исследовательский институт «Радиоволна», в котором ученые, помимо настройки электронной аппаратуры радара, проводили эксперименты с зондированием ионосферы. В то время было известно, что ионосфера прекрасно отражает радиоволны, но чертовски непредсказуема. А наши ученые научились мониторить ее в режиме реального времени и использовали в качестве отражателя радиоволнового излучения. После модернизации и ввода радара в эксплуатацию, многие европейские страны жаловались на то, что его работа мешает безопасной работе их гражданской авиации. Но это, скорее всего, были гнусные инсинуации, так как получалось, что Советский Союз своей системой загоризонтального обнаружения накрыл все небо Европы «колпаком», а у стран НАТО средств борьбы с этим не имелось.