...Во дворе издательства «Алфавит», обустройством и красотой которого занималась сама генеральная директриса, вскоре распустятся пионы. Маня Поливанова очень любила пионы, и Анна Иосифовна всегда преподносила ей букет самых первых, самых свежих!..
А вот Александр Шан-Гирей никаких букетов не преподносил, хотя она несколько раз с дальним прицелом толковала ему про пионы!.. Как правило, он вспоминал о них глубокой осенью, некоторое время бестолково искал, благополучно не находил и успокоенно забывал.
В «бутике» Маня купила так много – все вкусное! – что пакеты тащила с трудом, и пришлось даже по пути сделать привал. Она пристроила грузы на лавочку, поправила на вспотевшем носу очки и оглянулась по сторонам.
Коляски катились, карапузы топали, бабушки поспешали. Как, однако, хороша жизнь!..
Из ее подъезда, до которого было уже, в сущности, рукой подать, выскочила Таис Ланко и дунула в противоположную от Мани сторону, к Садовому кольцу.
...Должно быть, Алекс и ее выставил, решила Маня. Стала бузить, вот он и выставил. А что? С него станется!.. Впрочем, нам от этого только лучше, свободнее. Хотя дело-то останется несделанным, фотографии к интервью нужны, как ни крути. Пришлют другого фотографа, на него придется потратить еще полдня!..
Маня Поливанова загрузилась в лифт, кое-как прикрыла двустворчатые тугие дверцы и локтем – руки-то заняты! – нажала выпуклую черную кнопку. Лифт в старинном доме на Покровке тоже был старинный, и кнопки правильные, упитанные, нажимавшиеся со смачным щелчком. На втором этаже лифт, медленный, как черепаха на прогулке, остановился, и вошла соседка Софья Захаровна со своей левреткой по имени Гарольд. Ей нужно было вниз, выгуливать Гарольда, но она сказала Мане, что с ней «прокатится».
– Вот времена, – уронила Софья Захаровна, сторонясь Маниных пакетов. – Женщина вынуждена сама – сама! – таскать сумки! Да еще такие тяжеленные!
Маня покивала, соглашаясь. Очки съехали на кончик носа.
Софья Захаровна не одобряла Маню, а заодно и ее не слишком приличную связь с Алексом. Во-первых, в законном браке никто не состоит. Во-вторых, в чинный подъезд с фикусами, где нет никаких чужаков, а ордера в свое время подписывал сам товарищ Калинин, с появлением Маниного кавалера повалили какие-то странные личности, утверждавшие, что они – журналисты. К чему приличным людям журналисты?! В-третьих, профессии у обоих какие-то подозрительные. Ну, что это, скажите на милость, за профессия – писатель?.. Хорошо хоть артиста не привела! Впрочем, что с нее взять, одна, без старших, присмотреть некому.
Мимо клетки, которая плыла вверх с черепашьей скоростью, кто-то громко протопал и кубарем покатился по лестнице вниз.
– Уж не ваш ли... приятель ринулся? – осведомилась Софья Захаровна.
– Думаю, что нет, – бодро заявила Маня и кое-как открыла двери причалившего лифта. Соседка никак ей не помогла. – До свидания!
В ее квартире работа шла полным ходом, и все оказались на месте, включая Таис Ланко, про которую Маня думала, что Алекс ее выгнал. Лампы на длинных ногах запалены, свету столько, что кажется, будто сейчас вытекут глаза, и жара, невыносимая, одуряющая.
...Странно. Кого же я тогда видела у подъезда?.. Или у меня галлюцинации начались в прямом, так сказать, смысле слова?..
Сегодня
Все некоторое время молчали, а Маня полезла в холодильник и налила себе нарзану – говорила долго, устала, во рту пересохло.
– Хотите? – предложила она Мишакову, и тот задумчиво кивнул.
Вода оказалась вкусной, пузырчатой, ледяной.
...Значит, надо соседку расспросить первым делом, остальных можно потом.
Журналистку Красильченко тоже следует найти немедленно и поговорить по горячим следам, и эту, супругу-то, со странными именами!..
– Как, вы сказали, ее настоящее имя?
– Таис? Я точно не помню, но вроде сначала она была Настя Обдуленко.
– Настя – это Анастасия, что ли?
Маня пожала плечами.
– А вот вы когда возле подъезда на лавочке отдыхали, точно видели, что это она выходила?
– Мне показалось, что она. – У Поливановой сделался виноватый вид, как будто она стеснялась, что не может быть окончательно и бесповоротно полезной. Алекс ненавидел этот ее виноватый вид! – Но у меня зрение плохое, да еще астигматизм, так что...