Чего ж он всё медлит? Слабак. Иди давай.
- Эй, Хэмфаст!
Гном замер на месте. Его позвали? Он оглянулся на площадку через арку входа. Там стояла Ульха и махала ему.
Улыбнувшись, но сразу стерев улыбку с лица, Хэмфаст вышел наружу. Гномка поманила его за собой. Не говоря ни слова, они прошли по площадке. Ульха свернула за толстый каменный столб у её края, с укреплённым на нём металлическим воротом и намотанной цепью, на которую приковывали горгулий во время учебных занятий. Здесь в укромном закутке, отгороженном от стороннего внимания, она утром облила его ледяной водой.
Хэмфаст смотрел себе под ноги. Что сказать он не знал, а по-честному, заговаривать первым ему не хотелось.
- Вон от туда ты вечером выведешь Кроура.
Гномка кивнула на зарешёченный проём в стене пещеры слева от них. Железные прутья поднимались механически, как и большинство запоров в Загоне. Во время испытаний из этой пещеры выпускники выходили со своими ящерами, чтобы затем взлететь на них в небо.
- Да, - промямлил Хэмфаст, упрямясь и злясь на своё упрямство. Хотя, если вспомнить, кто был виной его упрямству...
- Хэмфаст, - голос гномки сделался совсем тихим, - я хотела извиниться за своё глупое поведение. Ты, можно сказать, спас меня. Давай забудем о случившемся.
- Извиняю, - не задумываясь, ответил он. - Но забыть о случившемся будет ошибкой.
Губы Ульхи поджались.
- Я уже сто раз повторял - ты часто не думаешь о последствиях. А это прямой путь к провалу всех твоих замыслов. Тебя разоблачат и вновь запрут под замок. Будь уверена, второй раз сбежать не получится. Ни ты, ни... кх... никто, думаю, этого не хочет.
Ульха покорно кивнула.
- Я постараюсь быть осторожней. А ты, если что, и впредь станешь меня одёргивать.
Дождавшись его возмущения, она быстро добавила:
- Но этого не понадобится, ведь я буду очень осторожной! Маленькой незаметной серой мышкой... Значит, помирились?
Хэмфаст улыбнулся, глядя в её молящие глаза, так разнящиеся с вздёрнутыми бровями. Ну, хоть одна хорошая новость.
- Я знала, что ты весь день проторчишь в Загоне, пусть Трор и освободил вас от всех обязанностей.
- Выследила.
- Для того и улизнула пораньше! А ты к кому-то из учителей ходил?
- Да так... Тебя по-прежнему никто ни в чём не подозревает? Похоже, в вашем Загоне впрямь царит мёртвое унынье.
- Угу. Я ведь ещё и об этом хотела с тобой поговорить.
- То есть, - насторожился Хэмфаст. - О чём это об "этом"?
Ульха передёрнула плечами. Но, смиряя свой нрав, даже она была вынуждена считаться с устоями их жизни, сколь бы несправедливыми они ей не казались.
- Похоже, некоторые из старух, одна по крайне мере, начали странно коситься на меня. Вряд ли они догадываются, что я сбегаю из-под надзора - иначе бы их сразу удар хватил! - но подозрение, что я завела неподобающие молодой гномке, - передразнила скрипучий старческий голос Ульха, - секреты, уже, должно быть, переросли в уверенность. Я же почти ни с кем не общаюсь, редко ем за общим столом и вечно где-то пропадаю. Так что теперь, когда я гуляю или занимаюсь хозяйственными делами, кто-то из старух постоянно околачивается рядом. Незаметно исчезать в кладовке становится всё сложнее. Эх, узнать бы, кто и для чего проложил оттуда тайный лаз. Хотя, я, конечно, предполагаю...
Хэмфаста известие не удивило, но опечалило.
- Ты же знала, что рано или поздно так и будет. Чтобы успевать учиться в школе и работать в Загоне требуется много времени. А когда появится свой ящер, дел прибавится ещё в два раза. Целый месяц тебе всё сходило с рук. По-моему - это уже очень долго.
Гномка недовольно засопела. Слова Хэмфаста злили её, пусть он и был во всём прав.
- Пора, наверно, прекратить эту... затею. Иначе, последствия станут крайне суровыми.
- И не только для меня, - прошептала Ульха.
- Обо мне не волнуйся!
Гномка хмыкнула. Если кто прознает о "вылазках", ей придётся несладко. Ругани, а может и телесным наказаниям (разумеется, не опасным для её здоровья) не будет счёту. Она уже словно слышала гневные голоса заправлявших в Девичьем городке старух:
Да разве здравомыслящая гномка пошла бы на такое? А если бы с ней что случилось? Думала ли она о своём будущем, о том тяжком бремени, что предстоит понести ей, когда достойный муж выберет её себе в жёны? Думала ли она о своём народе, или ей и его судьба безразлична?
Её подержат какое-то время на хлебе и воде, но потом всё вернётся на круги своя. Тоскливые дни под неусыпным присмотром, в ожидании достойного, то есть достаточно обеспеченного мужа, что решит выкупить себе жену. Им может оказаться противный старик или кто-то жестокий из воинов хирда (этих правитель привечал особо), её мнения никто не спросит. Как бы то ни было, с ней не случится ничего плохого в понимании старух-воспитательниц. Ведь о гномках в их народе пекутся так трепетно! Но, если выяснится, что о её побегах знал кто-то ещё, знал и скрывал, для него расплата предстанет совсем другой.
- Ты прав, - сказала Ульха. - Не в том, что я не должна о тебе волноваться, а что пора мне вспомнить о своём "тяжком бремени".