- Нет уж, постой. Раз учитель заговорил с тобой, будь добр выслушать его до конца. Тебе придётся дать кое-какие объяснения.
Ульха, съёжилась. Ученики заходили в Большую пещеру. Трор положил руку ей на плечо, веля двинуться с места. Вот только направлял он её совсем не в ту сторону.
- Ты не пойдёшь со всеми, - сказал учитель, хромая рядом и не убирая руки. - С тобой хочет поговорить директор.
Первох, как будто почувствовав, что его упомянули, возник за проёмом в помещения учителей. Не выходя из сумрачной глубины арки, он ожидал их приближения.
- Ступай. - Трор легонько подтолкнул гномку в спину. - Веди себя смирно, может всё и обойдётся.
Последнее напутствие он произнёс едва слышно, Первох точно ничего бы не разобрал.
Ульха подошла к директору. Тот посторонился, пропуская её вперёд. Его худое лицо с запавшими глазами, от которых расходились сеточки старческих морщин, не выражало и намёка на причину особого интереса к мальцу-первогодке. Гномка с низко опущенной головой проследовала через арку входа.
Весь путь до города Хэмфаста одолевала тягостность - уже вторая (только за сегодня!) ссора с Ульхой, больной Кроур, к которому он так и не зашёл, и множество иных мелочей, делающих этот день дурацким, как никакой другой. Унылые мысли надоели, хотелось избавиться от них хотя бы ненадолго. Он лишь немного прогуляется, а затем вернётся в Загон и уж тогда разберётся со всеми своими делами. Именно так и поступит.
Пятёрка гномов миновала неприметный проулок, перескочив с второстепенной улочки прямо на центральную площадь Каменного города. Широкое, мощёное резными плитами пространство с одной стороны ограничивала махина Золотых Чертогов, а с другой торговые ряды. Площадь забилась под завязку. Судя по количеству бездельно слоняющихся гномов и кавардаку вокруг можно было предположить, что после ухода Ёрина здесь ничего не изменилось. Двери в зал Душа Гор оставались закрыты. Стражники из числа воинов хирда, почти квадратных на вид в своих бронях, стояли на его белокаменных ступенях с секирами на плечах. Взгляды из-под забрал шлемов пристально осматривали хаотически перемежаемую толпу.
Старейшины ещё не выходили к народу. Совет затягивался.
Гномы влились в огромное живое скопище, сразу потеряв друг друга из вида.
Толкотня и гомон сотен возбуждённых голосов обрушились на Хэмфаста сметающим потоком. Рабочие фартуки кузнецов, потёртые комбинезоны строителей, богатые, сразу выделяющиеся пояса торговцев, старики и молодёжь - все смешались в единую гурьбу, над которой витал ощутимый пивной дух, густо замешанный на запахе пота. Второе-то понятно, но пиво в середине рабочего дня! Мир воистину катился под откос.
Может он и Бородира тут встретит?
Пробираясь сквозь толпу, Хэмфаст отдавливал чьи-то ноги и кривился, когда отдавливали уже ему. Он недолго задерживался возле то одной, то другой шумной компании, и шёл дальше. Слушая в какой раз пересказ "бунтарской" речи Верховного Хранителя, гном не без удивления отмечал, что её содержание отличалось не только от той, что поведал им Ёрин, но и тех, что рассказывались по соседству друг с другом. Да и отношение к самому Хворону разнилось. Кто-то всецело одобрял жёсткость Барахира - суровые времена, суровые нравы! Но хватало тех, кто в открытую называл правителя вцепившимся в корону тираном, растерявшим былую хватку и не способным более повести за собой народ. Хорошо хоть дело ограничивалось лишь спорами. Все ждали окончания Совета.
Крики. Ругань. Ты пихаешься, тебя пихают. Опять самозабвенно поносят мятежного Хворона, а здесь теми же словесами, но уже Барахира - шоалонского посадника.
Весьма скоро всё это ему надоело. Ничего стоящего он не узнал, а синяков заработал уйму. Опять заныло плечо - какой-то увалень задел его, едва не сбив с ног. Наконец, выбравшись на более-менее свободный участок, гном смог перевести дыхание. Приятелей рядом не наблюдалось. Хэмфаст поднял взгляд - он стоял возле статуи Дарина Пятого, великого правителя Норгорда шестисотлетней давности. Дарин хмурил лоб, взирая на копошащуюся перед ним толпу, боевой топор лежал в приподнятой каменной руке, словно готовый обрушиться на головы непутёвых потомков. Хэмфаст вполне разделял недовольство старого владыки. Но это не помешало ему взобраться на высокий постамент, чтобы оттуда лучше оглядеться.
За грудящимися повсюду гномами не видно было плит мостовой. Лишь мельтешение раскрасневшихся лиц, рук, голов, длинных и коротких кос. Некоторые, устав стоять, садились на фундаменты ближайших зданий или под колоннами фонарей, снопы желтоватого света от которых вытесняли вековечный пещерный мрак ввысь к самому своду. Основная же часть народа беспрерывно перемещалась, растекаясь по сторонам, устраивая заводи и круговороты, что-то выискивая, с кем-то ругаясь и временами прикладываясь к флягам с водою или чем покрепче. Гудящее эхо голосов окутывало площадь давящим на уши плотным покрывалом.
Найти кого-то в этакой мешанине было попросту невыполнимой задачей. Хэмфаст уже пожалел, что вообще покинул Загон. От своих проблем не убежишь, и чем дольше их откладывать, тем больше они кажутся. Если он был намерен сегодня лететь - а он был намерен! - разговора с Трором, а скорее даже с директором, не избежать.
Надо возвращаться. И идти, похоже, придётся в одиночку.
Более плотное скопление замечалось слева у края площади. Там стояли рудокопы, судя по серому цвету комбинезонов. Страсти среди них бушевали нешуточные. Ёрина обычно притягивали именно такие места. Всезнайку следовало разыскать и увести с собой. От беды подальше. Ведь, как известно, - не поможешь другу, года не пройдёт, сам в беду угодишь.
Хэмфаст оставил Дарина Пятого взирать на беспорядки у своих исполинских стоп и вновь погрузился в бурлящее море.
Это в самом деле были рудокопы - тоже здесь, а шахты, значит, пустуй. Покрытые пылью комбинезоны, чумазые лица, за спинами мешки с торчащими из них рукоятями кирок. Явились прямиком из выработок, так спешили, что забыли умыться. Собралось их, впрочем, немного - десятка два, но, очевидно, лишь потому, что шахты располагались в отдалении от города; утром работников отвозили туда на паровозных тележках, что назад ехали только вечером. Эти же нашли способ вернуться пораньше.