- А ты что, собираешься тут весь день торчать? - встрепенулась Ксюха.
- Ну, не весь, конечно. Но часа четыре погодить придётся.
- Это ещё почему?
- Потому что нас наверняка запомнила та тётка, дежурная по станции. И, скорее всего, сразу прогонит. Значит, надо ждать, пока у неё смена не закончится. Метро открывается в семь часов, сейчас полдень. Если у той тётки рабочий день восемь часов, как у всех, то смениться она должна не раньше трёх часов дня. Плюс обеденный перерыв, итого четыре часа минимум.
- Логично, - поддакнул я, увёртываясь от подзатыльника.
Где-то в Интернете я читал, что когда-то наш парк был дворянской усадьбой. Ещё во времена Екатерины Великой один граф получил в награду за службу целый полуостров на окраине города. Имя того графа никто не помнит, в истории осталось только прозвище - Чудской. Славился граф Чудской всякими странностями и чудачествами, отсюда и прозвище. Получив дар императрицы, граф вздумал прорыть канал и превратить свои владения в остров. Но не получилось - то ли денег не хватило, то ли желание пропало, то ли просто помер граф, не доведя задуманное до конца. Наследников у Чудского не было, желающих купить землю не нашлось и полуостров почти сто лет благополучно зарастал лесом, а недостроенный канал превращался в вонючее болото. Понятное дело, что такое соседство жителей города не устраивало. И городские власти решили открыть на Чудском парк. Вспомнили проект графа, вычистили и достроили канал, построили мосты. Лес облагородили, прорубили аллеи, построили летнюю эстраду, теннисные корты, открыли лодочную станцию. Так появился Чудской парк. После революции парк переименовали в ЦПКиО - Центральный парк культуры и отдыха. Но старожилы до сих пор называют парк Чудским.
Через канал переброшено три моста. Самый широкий, Центральный, ведет на главную аллею парка. От метро ближе всего идти именно к Центральному мосту, там широкая улица с кучей торговых павильонов. Но, если вы приехали в выходной день и вам не очень хочется продираться через толпу, то лучше идти через Южный мост. Он немного дальше, чем Северный, зато ведёт прямиком к лодочной станции и городку аттракционов. Раньше по пути был летний театр, но его снесли ещё до моего рождения, осталась только громадная поляна, заставленная рядами скамеек для зрителей. Теперь эти скамейки облюбовали любители тихих игр - шахмат, шашек, домино... Вокруг почти всех скамеек толпились болельщики, ждущие своей очереди. И только возле одной, стоявшей у края поляны, скамейки не было никого. На скамейке стояла шахматная доска с расставленными фигурами, рядом, уткнувшись в потрёпанную книжку, сидел нестарый ещё дядька. Мы с Наткой проскочили мимо, а Славик внезапно остановился и потянул Ксюху ближе к скамейке. Пришлось и нам вернуться. Не бегать же потом по всему парку в поисках этих сумасшедших влюблённых...
- Смотри, Ксюш, - негромко сказал Славик, - это очень интересная партия.
Ксюха сделала вид, что ей очень интересно.
- В семьдесят четвёртом году Виктор Корчной играл белыми с Анатолием Карповым. Карпов на шестом ходу рокировался, что было неожиданно для игры мастеров. Но одиннадцатым ходом Корчной ставит ферзя на d2, подготавливая прорыв белого коня на h7. Карпов такого удара не ожидал, но попытался бороться. На семнадцатом ходу чёрный слон атаковал королевскую ладью белых. Но Корчной сделал гениальный ход - он провел короткую рокировку, уводя ладью из-под удара. Ещё через ход чёрные были вынуждены сдаться.
Ксюха незаметно зевнула, а дядька оторвался от книжки и с интересом посмотрел на Славика:
- Увлекаетесь шахматами?
- Немного.
- Не скромничайте. Большинство из них, - дядька махнул рукой в сторону шахматистов, - не отличат новоиндийскую защиту от сицилианской. А вы сходу определили не только дебют, но и партию!
- Это было легко, - слегка покраснел Славик. - Новоиндийскую защиту я сам люблю играть. У вас на доске положение после десятого хода, чёрные уже рокировались. А на корешке книги указано имя автора, Виктор Корчной.
- Вас случайно не Шерлоком зовут?
- Нет, - засмеялся Славик. - Вячеслав.
- Очень приятно, - дядька приподнялся со скамейки. - А я Дмитрий Львович, будем знакомы.
- А вы почему один? - спросил Славик, пожимая протянутую руку Дмитрия Львовича.
- Нет желающих. Я как тот штабс-капитан из кино про неуловимых: со мной играть неинтересно, результат известен заранее. Может, составите компанию?
- Только если игра не на деньги, - улыбнулся Славик.
Честно говоря, я в шахматах не силён. Играть доводилось, но быстро надоедало. А уж смотреть, как другие играют вообще тоска смертная. Ксюха с Наткой были того же мнения, и мы стали подумывать, чем бы себя занять, пока Славик сражается с этим Дмитрием Львовичем. К тому же вокруг скамейки начала собираться толпа и нас потихоньку оттёрли в сторону.
- Славик! - крикнула Ксюха. - Мы у лодочной станции тебя ждём!
- Ладно! - донеслось в ответ.
Лодочная станция в нашем парке особенная. Когда-то здесь стоял деревянный домик с лодочным пирсом, но после войны его разломали и построили бетонный причал в виде боевого корабля. Простоял он больше полувека, вот только последние лет пятнадцать причал был закрыт - бетон начал рассыпаться, отовсюду торчали ржавые прутья арматуры. В конце концов корабль тоже разломали. Поговаривали, что собираются восстановить дом с пирсом, но городские власти сказали, что это невозможно, поскольку не сохранилось никаких документов и как именно выглядел исторический дом-пирс никто не знает. Долго думали, как же быть с лодочной станцией, потом объявили конкурс на лучший проект. Голосование было открытым, победил проект местного архитектора Кузьмичёва. И вскоре на месте бетонного корабля построили новый причал, тоже в виде корабля. Но не современного, а изображающего старинный парусник. Строили почти как настоящий корабль, кто-то даже утверждает, что проект копирует старинный боевой галеон. Не знаю, правда или нет. Но, если смотреть на причал с берега, то кажется, будто в укромной бухте пришвартовался настоящий парусник.