Софийский собор в Харбине
Фото из личного архива автора
Храм святой Софии в Харбине
Фото из личного архива автора
В этот же день, мы распрощались с гостеприимными хозяевами и вернулись в Чанчунь.
Отъезд в Россию
После окончания контракта я стал готовиться к отъезду. Мои студенты, как оказалось, тоже стали готовиться к прощанию. Староста первой группы Вася пришел ко мне и сообщил, что в субботу их группа устраивает прощальный вечер. Все было организовано в духе каждого китайского праздника: на столах семечки, арахис, конфеты, которые Вася лично насыпал на каждый стол. Он же на русском языке вел программу, предоставляя каждому желающему спеть. Я в свою очередь раздал всем те фотографии, которые были сделаны мною еще в день рождения. Рядом со мной сидела Маша, которая, видя то, что я не ем угощение, стала сама щелкать семечки и потихоньку подкладывать мне.
Игорь даже исполнил на русском языке один куплет любимой китайцами песни «Подмосковные вечера», а потом спел еще и китайскую песню. Попросили и меня спеть что-нибудь. Я знаю, что у меня нет голоса, поэтому сначала объяснил то, что я хочу спеть и перефразировав слова песни «Карелия» пропел:
«В разных краях оставляем мы сердца частицу,
В памяти бережно, бережно, бережно встречи храня,
Вот и теперь я никак не могу не влюбиться,
Как не любить вас, мои дорогие друзья…»
А потом решил пошутить и на мотив модной в то время в Китае песни «Мэйли дэ гунян» (Красивая девчонка), я опять переделал слова и спел «Гуанцзидэ гунян чжэн мэйли…» (Девушки в институте оптики очень красивы). Девушки сразу же поняли, но Аня быстро сказала:
– Это тайна!
Она имела ввиду, что об этом нельзя говорить вслух, но не нашла правильных слов на русском. Юноши приняли мою шутку дружным молчанием. Им явно не нравилось внимание их девушек к мужчине не только совсем с другой улицы, но даже и совсем из другого государства.
Вася вручил мне подарок и объявил танцы. Большая часть парней сразу же слиняла, но все девушки остались. Вася сходил в соседнюю группу, и оттуда сразу же появилась его подруга Лена со своими товарищами.
В это время староста другой группы Костя улучил момент и, подойдя ко мне, сказал, что их группа намерена организовать такой же вечер на следующий день в воскресенье.
***
Днем Лена У Си пригласила меня посетить Дворец последнего императора Китая. Я даже не знал о том, что в Чанчуне есть такой дворец, считая, что дворец императора Маньчжоуго (Маньчжурского государства) был только в Шэньяне.
– Я ведь по национальности маньчжурка, – сказала мне Лена.
Я был сильно удивлен, потому что как-то не обращал внимания на такие тонкости. Мне казалось, что все они китайцы, то есть ханьцы. Но оказалось не так. Тогда я вспомнил, что видел на улице Чанчуня молодого человека с настоящей, собственной, а не бутафорской, как бывает в кино, маньчжурской косой на голове. Коса была довольно длинной, и парень, похоже, был горд своей принадлежностью к этому народу. И только потом я вдруг вспомнил, что эти три провинции Китая и являются не ханьскими, а собственно маньчжурскими, но в отличие от некоторых других районов проживания национальных меньшинств, которые имеют свои собственные государственные образования, как Тибетский национальный район, Синцзян-уйгурский национальный район, Нинся-Хуэйский национальный район, у маньчжур такого национального района не оказалось. Просто многочисленный ханьский народ, после того как маньчжуры захватили Китай и в течение нескольких столетий удерживали власть, растворил в себе маньчжуров и власти уже нового Китая не позволили маньчжурам иметь свое большое национальное образование, оставив лишь национальные маньчжурские уезды.
– А в чем собственно различия? – поинтересовался я.
– Да, в общем-то, почти ни в чем, хотя у маньчжур был свой язык, была своя культура, своя письменность. У меня папа маньчжур, поэтому у меня маньчжурская фамилия У и в удостоверении записана национальность «мань». Я и за обучение плачу меньше, чем другие, потому что есть квота для обучения национальных меньшинств.