Мое обращение к ним осталось без должного внимания.
Эта группа получила название «банды четырех» сначала по числу этих парней. Но и не только. Известно, что одним членом «банды четырех» в Китае была женщина, так вот и здесь не обошлось без таковой. («Банда четырех» – такое название получила так называемая «антипартийная группировка» в Китае, в которую входили жена Мао Цзэдуна Цзян Цин, его зять и еще двое крупных партийных лидера. Все они были арестованы и осуждены. – А.Ш.)
Отношения в этой группе я не смог изменить даже использованием уже обкатанного в других группах приема работы с мультфильмом «Снежная королева». Королев в этой группе не было, интереса даже к этой сказке они не проявляли.
Одна из девушек была выпускницей Чанчуньской школы иностранных языков, поэтому ее уровень русского языка был несколько выше, чем у других, и она очень рассчитывала на поездку в Россию, но по каким-то неведомым причинам ей в поездке отказали. Она была страшно обижена на всех и вся, потому что считала, что она лучше всех в своей группе знает русский язык. Она не могла скрыть своего недовольства и постоянно высказывала это. Потом я понял, что причина заключалась в ее скверном характере.
Оставшись в Пекине, она фактически выполняла роль лидера группы, поскольку всерьез дружила с одним из оставшихся парней, самым крепким, недисциплинированным и невыносимым, который был сыном учителей, поэтому, видимо, и смог каким-то таинственным образом попасть в университет. Его уже неоднократно пытались выгнать из университета по неуспеваемости, но по каким-то причинам пока еще держали. Но вот в конце года он опять с кем-то подрался в городе, и к общей радости его наконец отчислили.
Таким образом, все стало на свои места, Надя наконец-то заняла свое место «Цзян Цин» в «банде четырех». Я даже не помню ее китайского имени, поскольку она четко ассоциировалась с Цзян Цин: имела приятную наружность, была лидером, имела скверный характер, стояла на твердокаменных националистических позициях по всем вопросам. Общаться с ней было трудно, потому что она была плохо воспитана, вела себя не очень сдержанно, а на занятиях вообще вызывающе, но не понимала, что ведет себя отвратительно. Она привыкла, что она знает больше и лучше других, поэтому привыкла к тому, что она всегда должна отвечать вместо всех, не давая фактически работать другим. Ей не нравилось то, что преподаватель не уделяет ей все внимание, она не хотела понимать, что в группе есть другие учащиеся, с которыми тоже надо работать. Другие студенты уже привыкли к такому положению дел и спокойно воспринимали это, более того, это было даже на руку тем, кто не хотел ничего делать. Меня же это не устраивало, потому что преподаватель отвечает за знания всех учащихся и должен был учить всех. Дело дошло до того, что она нажаловалась на меня одному бывшему руководителю факультета. Тот потребовал у руководства кафедры выяснения ситуации, а в китайских вузах прислушиваются к мнениям, поступающим от студентов, что стало одной из причин, по которой меня не стали приглашать еще на год в этот университет после трех лет успешной работы у них. Никого не убедили ни успехи в предыдущих группах, ни замечательная одновременная работа на другом курсе с большой группой, ставшей одной из лучших моих друзей. Это была единственная моя группа, которой я отказал в совместном праздновании Нового года на выпускном курсе.
Ситуация резко изменилась после возвращения из Москвы настоящих студентов этой группы. Работать стало легче, спокойнее. Реакция вновь прибывших, а вернее вернувшихся, была совсем другой, поскольку они уже имели опыт работы с другими русскими преподавателями, могли сравнить мою работу и знания. Они видели мое доброе отношение к ним, лучше понимали и воспринимали вопросы российской действительности, о которых мне приходилось говорить в ходе занятий. Роль же «Цзян Цин» постепенно сошла на нет, поскольку вернулся староста группы, уровень этих студентов не позволял ей показывать свой дурной характер, и она примолкла.
В конце четвертого курса одна из девушек, которая привезла из России видеокассету с кинофильмом «Доживем до понедельника», однажды заявила:
– Вы очень похожи на преподавателя из этого кинофильма.
Это, пожалуй, было наивысшей похвалой за все мои старания и страдания и целительным бальзамом на те раны, которые пришлось получить от «банды четырех».
Но были и другие мнения вернувшихся из Москвы, которые они не постеснялись высказать мне.
«Китайцам особенно трудно жить в Москве. В русских газетах мало пишут о Китае. Простые люди мало знают и неправильно понимают Китай. Некоторые неравноправно и недружелюбно относятся к китайцам», – написал Алеша, которому, впрочем, его мнение не помешало в дальнейшем с еще одной нашей ученицей, на которой он чуть позже женился, вернуться в Москву и еще несколько лет проучиться там в магистратуре.