Он вышел к Садовому кольцу, чтобы немного размяться, и там поймал такси. Машина двинулась к Маяковской, где Матвей с Таней снимали квартиру. На Садовой-Самотечной такси встало в пробку. Из окна Матвею хорошо было видно главное здание ГИБДД. К главному входу подъехал белоснежный лимузин, и к его задней двери подошел человек в форме, чтобы придержать дверь даме. Дама эта вышла из главного входа здания, сопровождаемая несколькими людьми.
Когда она вышла из здания, все вокруг преобразилось. Откуда-то вдруг появилось солнце, заиграв на голых ветках деревьев и припорошенных снегом клумбах золотыми лучами. Матвею не видно было ее лица, но это совершенно точно была она.
Он выскочил из такси и стремглав кинулся к главному входу здания ГИБДД, совершенно не отдавая себе отчета в том, что он делает. Поравнявшись с лимузином, он понял, что его не пропустят прямо к ней, и вот уже который раз прокричал: «Аня!»
Как ни странно, женщина обернулась.
Это была она. Хотя ей действительно должно было быть уже больше сорока лет, выглядела она очень хорошо. Современная косметология делала настоящие чудеса. На вид ей было чуть больше тридцать лет. Эффектная прическа, идеально сидящий костюм, мягкое пальто, макияж – все было безупречно. Но вот глаза… Ожесточенные, почти злые глаза настоящей стервы.
– Это Вы мне, молодой человек? – подняв брови в презрительном удивлении, спросила она его.
Матвей замялся. Узнает ли она его.
Он достал из кармана ее брошку.
– Простите… Мне показалось, Вы уронили…
Она узнала. Не брошку – его. На миг на ее лице отразилось искреннее удивление. Но оно тотчас исчезло.
– Молодой человек. Неуместная шутка. Всего хорошего! – Она подошла к лимузину.
– Анна, простите, Анна, мне нужно увидеть Вас!
Она не удостоила его ответом и, молча подошла к лимузину.
– Анна! Скажите, где мы встретимся?!
Она бросила на него злой взгляд.
– Матвей, кажется?
– Да-да! Это я!
– Матвей, вопреки Вашему идиотскому совету, я тогда пошла к Белому дому.
Матвей глядел на нее, не понимая.
– Там я познакомилась со своим мужем. Пока!
Она села в лимузин.
Матвей проводил взглядом отъезжающий лимузин, затем перевел взгляд на сопровождавших Аню мужчин в форме, и что-то подсказало ему, что пора удаляться.
Он бросился к такси, которое за время этой странной сцены не продвинулось ни на йоту в пробке.
Таксист, видимо наблюдавший за происшедшим, захотел узнать подробности.
– Ты чего это парень? – спросил водитель. – Штраф что ли какой неправильный пришел?
– Да нет. Это моя старая знакомая. Я ее искал. Не знал, что у нее теперь такое высокое положение.
– А… Да, так бывает. Сначала водку с тобой на рыбалке пьют, картошкой закусывают, а потом знаться не хотят. Деньги им все затмевают.
Матвей оглянулся на таксиста. Кажется, это была больная тема.
– Люди – они же сволочи. Ты думаешь – он тебе друг, не откажет, а потом приходишь, а он тебе секретаря присылает, мол, чего изволите, барин занят. Тьфу!
Пока таксист изливал душу, пробка постепенно продвинулась, и вот уже появился слева театр Сатиры. Матвей вышел здесь же на Садовом и пошел к Тане.
Чтобы смягчить удар, он приобрел букет цветов в магазинчике, и, кажется, решив уже окончательно, зашел в подъезд.
Таня встретила его на пороге, сразу кинулась ему на шею.
– Мотенька, прости меня, пожалуйста, дура я… Это все гормоны. Ой, какие красивые цветы! Давай, ты раздевайся, я пойду поставлю.
Она убежала на кухню, продолжая что-то щебетать.
Матвей не стал снимать ботинки, понимая, что после того, что он скажет, ему лучше сразу уйти.
Таня вернулась в коридор.
– Ну ты чего не раздеваешься-то?
– Тань… слушай… Ты знаешь…
– Погоди, Матвей, сначала я. Ты не упадешь?
Он замолчал, выжидательно глядя на нее.
Она перевела дух.
– У нас будет ребенок, – выпалила Таня.
Матвей прислонился к стене.
Затем пятка о пятку скинул ботинки.
– Слушай, если будет девочка, я хочу Аней назвать. Как ты думаешь?
Матвей подошел к Тане и обнял ее.
– Хорошо. Пусть будет Аня.