Кто обитает на верхних этажах инсул? В основном это «мускулы» Рима, те, кто каждый день заботится о функционировании города: слуги, работники, каменщики, носильщики и поставщики товаров в лавки и на рынки. Они живут в режиме строгой экономии вместе со своими семьями. Среди жильцов также учителя и мелкие ремесленники.
Чуть ниже живут более состоятельные римляне – чиновники городской администрации или служащие частных корпораций.
На первом жилом этаже обитают только те, у кого много денег: богачи, предприниматели, разбогатевшие торговцы, застройщики, члены муниципального правительства или те, кто работает в тесном контакте с императорской или сенаторской властью. Узкая прослойка городской аристократии, которая, конечно, не диктует законы империи, но держит в своих руках реальную власть на улицах и в домах столицы.
К этой элите «первого этажа» следует добавить лавочников, которые из практических соображений часто живут в маленьких квартирках при своих лавках или в тесных антресолях над магазинчиками и мастерскими.
Таков в общих чертах социальный портрет римских инсул.
Мы почти добрались до последнего пролета, ведущего в мансарду. Здесь все деревянное, и лестницы на каждом шагу угрожающе скрипят. Ощущается зыбкость и непрочность окружающих нас конструкций. Этот этаж инсулы не был предусмотрен ее архитекторами и был надстроен позже, путем целого ряда переделок, целью которых было, конечно же, увеличение сдаваемой в аренду площади для получения большей прибыли. Говоря современным языком, перед нами несанкционированное строительство.
Мы встречаем по пути юношу, ему от силы двадцать пять. В руке у него терракотовый горшок, который он ловко держит на весу. У юноши приятный вид и живой взгляд, проходя, он улыбается нам, и мы видим, что у него не хватает многих зубов, возможно из-за плохого питания. Обитателям последних этажей инсул живется несладко, здесь требуется смекалка и умение на лету схватывать предоставляемые жизнью возможности. Даже самые простые. Парень торопливо спускается на несколько пролетов, озирается вокруг и заходит в пустующую комнату, жилец которой куда-то отлучился. Открывает окошко и выплескивает содержимое своего ночного горшка наружу…
Юноша взлетает по ступенькам наверх, подмигивая нам. Ему не придется преодолевать все пролеты, чтобы вылить горшок в большой долий на лестничной площадке первого этажа. А если кто будет жаловаться, то обвинят другого жильца… Последствия могут быть весьма тяжкими. В Риме существуют особые законы, наказывающие тех, кто выливает нечистоты из окон. И очень суровые. Тяжесть наказания зависит от исхода этой «бомбардировки», в зависимости от того, забрызгано ли платье или причинен физический ущерб (даже если и не напрямую)… Все это позволяет нам понять, что в императорском Риме такая опасность имеется повсюду и грозит любому…
Отсутствие латрин на верхних этажах объясняется тем, что до них не доходит вода. Самое большее, водопровод подведен к первому или второму этажу, а после использования (в саду, ваннах, для приготовления пищи и так далее) вода поступает в сливные системы латрин. Как следствие – шокирующая современных людей близость кухни и уборной, которые часто расположены в одном помещении, как обнаружили археологи во время многих раскопок. Как бы это ни казалось негигиеничным, римляне справляют нужду рядом с местом, где готовят пищу. Но ведь римляне понятия не имели о существовании бактерий…
Отсутствие воды объясняет еще одну характерную черту верхних этажей римских инсул: грязь. Носить воду из уличного или даже дворового фонтана вверх по лестнице так тяжело, что мало кто «транжирит» ее на мытье полов, и в результате они за годы, порой за десятилетия, буквально зарастают грязью.
И все же вода во многих случаях доставляется и на верхние этажи, силами рабов. Мы читаем об этом в одной комедии Плавта: хозяин проверяет, выполнили ли рабы свою ежедневную обязанность – наполнить водой восемь больших терракотовых сосудов. Воду держат в доме по предписанию закона: после пожара в Риме при Нероне всех обязали иметь запасы воды, чтобы можно было быстро затушить занявшееся пламя.