Белль горько усмехнулась, всеми мыслями обратившись к Альберту. Видимо, все ее старания думать об этом как можно меньше обречены на провал.
— Ты не права, — Белль вылила остатки кофе в раковину. — Пора открываться.
Хлоя подоспела вовремя, Тим в срок уложился со своими приготовлениями, а Белль уладила дела с поставщиком. Убедившись, что все работает, она наконец собралась к Марку.
— Хелен, меня не будет до половины пятого, — предупредила Белль, — Если что — пиши мне.
— А ты прочитаешь? — ехидно спросила Хелен.
— Определенно да.
— Белль… — окликнула Хелен, когда она уже собралась выйти. — Я тебя обидела как-то?
-Нет, — улыбнулась Белль и вновь подумала о сыне. — Ты здесь совершенно не при чем.
Белль вышла на улицу, поймала такси и назвала адрес Марка, не указывая очередному эмигранту как и куда ехать. В конце концов она была такой же, как и он, и также приехала сюда, чтобы воплотить в жизнь свои мечты. Многие воплотились… Она получила даже больше, чем хотела. Имела ли она право жаловаться на то, что было вне ее власти?
— Приехали, — таксист остановился у одного старого здания в Вестсайде, в котором жил и работал Марк. — Вас ждать?
— Да, — кивнула Белль, выбираясь из машины. — Не обнуляйте счетчик.
Поднявшись на второй этаж, ворвавшись в мир съемных маленьких офисов для частных адвокатов, психологов и бухгалтеров, она немного растерялась, вдруг забыла, где же в точности находится нужная дверь. Ей пришлось обойти весь этаж в поисках таблички с надписью «М. Фишбейн» и методом исключения постучаться туда, где никакой таблички не было вовсе. Она попала, куда нужно.
— Здравствуй, — обаятельно улыбнулась Белль. — Как поживает мой любимый бухгалтер?
— Нет, Белль, — сухо отрезал Марк. — Твои девчонки меня доконали!
Это был невысокий мужчина сорока лет, с узким вытянутым лицом и практически отсутствующим подбородком, что умело скрывала небольшая бородка. Седина уже портила его когда-то красивую черную шевелюру. Марк всегда был крайне напряжен и сосредоточен. Казалось, что кто-то просто запретил ему улыбаться и радоваться жизни. На самом деле он этого просто не умел, не видел смысла для себя.
— Так уж и доконали? — не согласилась Белль. — Почему таблички нет?
— Кто-то утащил, а на новую жалко тратится, — ухмыльнулся бухгалтер. — Но кто ищет, тот и так найдет. Присаживайся, раз уж пришла.
— Я ее уволила, кстати, — Белль села напротив него, положила рюкзак на колени. — Больше такого не будет.
— Хорошо, если так, — проворчал Марк. — Мое время — золото. Если твои девчонки не справляются — делай все сама. И ты должна мне услугу.
— Вот как! — сузила глаза Белль. — Какую услугу?
— Нечто, что сложно для меня, — мрачно развел руками Марк. — но несложно для тебя.
— Что же это?
— Дети.
— Кто тебе сказал, что для меня это несложно? — она вновь подумала о своем сыне.
— Легче, чем для меня, — заверил Марк. — Моя жена уехала на две недели, а дочке задали доклад по истории города. Я просто не могу этим заниматься, и даже не потому что у меня нет времени! Я начинаю срываться на нее, когда она не справляется. Я понимаю, что это скорее услуга дружеского характера, но друзей у меня нет. Только клиенты.
— В смысле срываешься? — осторожно поинтересовалась Белль.
— Я на нее кричу, — сжал губы Марк. — И мне от этого мерзко. Так что? Услуга?
— Услуга, — с тяжким вздохом согласилась Белль. — Как ее зовут?
— Вот. Сейчас, — Марк выудил из ящика фотографию темноволосой бледной девочки с большими темными глазами, очень напоминающей его самого. — Бекки. Ей одиннадцать.
— Приводи в пятницу, — согласилась Белль, стараясь запомнить лицо девочки, — ко мне в кафе. И сам приходи. Все за счет заведения.
— Спасибо, — и тут Марк удивил ее улыбкой. — Приятно иметь с вами дело, миссис Голд. Как впрочем и всегда.
— Пожалуйста, — тепло улыбнулась Белль и пожала ему руку. — Буду ждать вас, мистер Фишбейн.
— У тебя кольца, кстати, нет, — поделился наблюдением Марк. — Или ты не носишь?
— Вот черт… — выругалась Белль, понимая, что он прав и лихорадочно соображая, где она могла его посеять. — Ношу, конечно. Вот ведь… Спасибо.
— Да не за что.
— Ах да… — она уже поднялась, чтобы уйти. — Энди просил…
— Энди, — скривился Марк. — Ладно. Скажи ему, чтобы пришел сам. Не съем же я его…
— Передам.
Белль еще раз улыбнулась, махнула Марку на прощание рукой и вернулась к поджидающему ее таксисту.
— Куда теперь? — спросил таксист.
— Колумбийский университет, — ответила Белль, падая на заднее сидение. — Можете сильно не спешить.
Машина мягко тронулась с места и покатила по солнечным улицам Нью-Йорка. Глядя на старые величественные дома и пестрые, красно-золотые шапки деревьев, Белль постепенно успокоилась.
Когда Белль поступала в университет, то не думала, что это будет так непросто. Все люди были дерганные и злые, да и сама она после первого семестра стала такой же, но потом поняла, что надо относится ко всему проще. Сейчас она была на последнем курсе, что в целом означало свободу. Она ограничила себя тремя предметами и смогла так рассчитать свое расписание, чтобы занятия не отнимали у нее больше восьми часов в неделю и трех часов в день. Сегодня была всего одна лекция, которая, как она надеялась, должна отвлечь ее, перенести в другой мир, словно книга. А вот из-за книг она любила библиотечную систему университета, в особенности библиотеку Батлера, в которой она готова была жить. Собственно, и жила во время сессий, а иногда и просто так, по субботам, когда Румпель на весь день забирал куда-нибудь детей: у них была определенная договоренность, позволяющая каждому из них посвящать день самому себе, своим увлечениям или делам, которые они не успели завершить. Колумбийский университет стал для нее третьим домом, и она знала, что определенно зальет слезами небесно-голубую мантию, когда настанет время его покинуть.
До лекции оставалось минут двадцать, и поэтому она немного прошлась по территории, очередной раз полюбовалась стройным рядом колонн библиотеки Лоу, монументом Альма Матер, попыталась найти сову в складках ее мантии. Белль вдохнула полной грудью, развернулась и неспешно пошла по красной брусчатке в свой корпус, который был всего в минуте ходьбы от главного административного здания.
Когда она пришла, в аудитории было от силы десять человек. К началу лекции ситуация не сильно улучшилась, но порой чем меньше, тем спокойнее. Одиночество Белль было довольно скоро прервано Джоанн Бэлл, ее ровесницей и подругой в некотором смысле. Джоанн была матерью-одиночкой и получала образование, чтобы занять прибыльную должность в аукционном доме, в котором работала уже очень много лет.
— Чудесный день сегодня, — потянулась Джоанн. — Но вечером обещали дождь.
— Ничего, — согласилась Белль. — Вчера тоже обещали, но не было.
— Кто читает, кстати?
— Профессор Скотт, — бесстрастно ответила Белль.
— А кто это? — задумалась Джоанн. — Кто-то совсем молоденький?
— Понятия не имею.
Профессор Скотт оказался и правда довольно молодым, начал лекцию с шутки, над которой никто не посмеялся, кроме него самого, и монотонно заговорил о культурной антропологии. Динамичное и яркое название лекции «Культурная антропология: пространство, движение, символ» явно было слишком громким для сухого и малоинтересного материала, которым были наполнены три часа ее жизни. В половине второго часа Белль поняла, что плохо улавливает смысл сказанного, включила диктофон и снова погрузилась в размышления о сыне.
После лекции Белль быстро собралась и поспешила убраться, бросив Джоанн сдержанное «пока», но та ее не расслышала.