Девушка приподняла уши, ловя звуки. На станции еще стреляли. Винтовки и пулеметы. Не пушки. Зато знакомо запели горны. Отозвались гудками паровозы.
— Кхм, — комбат привлек к себе внимание. — Здесь задача «раз» — не дать к себе подойти…
— Зоран Душанович, — перебила его Весна, — почему ребятам в подбитой «шестерке» не помогли?!
— Некому там было помогать! — взорвался Плещев. И… сглотнул рвущееся слово. Продолжил опять спокойно: — Лекари наши туда уже сползали. Всех… — Он дернул-мотнул головой. — Зенитка… А вот о том, что никто из вас этого не углядел, сделай вывод и заруби… на носу у каждого. — И жестом остановил готовую козырнуть Вешку. — Все! Смотри сюда!
Палец ткнулся в тетрадный лист с набросками карты.
— Мы здесь. Перед самой переправой со станции связник вернулся. Там все было спокойно. Что это значит, а?
— Прорыв, — выдохнула Весна уже обдуманное. — Усиленный дозор.
— Правильно. А теперь смотри. Закатнее тракта лес верст шесть-семь шириной. С восхода река и тоже лес, — палец оставил пятна на желтоватой бумаге. — Большой. Мы его краешек зацепили во время похода. Где главные силы прорыва?
Вешка дернулась вскочить.
— Сиди! Всю эту ораву услышим задолго…
Девушка медленно выдохнула. Вытерла потные ладони о штаны. Прислушалась. Звучало только со стороны станции. Редко щелкали винтовки. Огрызнулся чужой пулемет. Его оборвал выстрел танковой пушки — танкисты добивали остатки дозора…
— Поняла, — утвердительно кивнул Плещев. — Поэтому, задача «два»: не мелькать. Спрятаться и не дышать. Пять стволов у нас всего…
Комбат захлопнул тетрадь. И вторя шлепку страниц, с полудня донесся раскатистый звук взрыва…
— БК детонировал, — поморщился комбат.
Вешка диковато глянула на него. Поднялась на ноги. Одернула прилипшую к спине войнерку.
— Зоран Душанович, а голова с полуколонной средних, которые ушли на брод?
Мужчина неторопливо поднялся, медля с ответом.
Вместо него с полуночи резко и гулко заговорили орудия «двадцаток».
…
От Ивкова она пошла не сразу к своей машине. Решила навестить Земелова на его посту. Все равно, пришлось делать крюк спускаясь по лесистому восходнему скату холма. Под ботинками тихо похрустывала сухая трава. Над головой заливалась голосистая пичуга. А вдалеке гремело.
Сейчас, когда силуэт самоходки Ёнча скрылся за листвой, девушка вдруг ощутила одиночество. И страх, словно, ждавший этого, накатил обессиливающей волной. Колени вдруг стали мягкими. Вешка схватилась за сосновый ствол. Мелькнуло: «не колыхнется, не выдаст меня!» Зажмурилась, стиснув зубы. «Ёнч тоже боится!» — вынырнула следующая мысль.
Да, Ивков, тоже испугался. Она поняла это еще во время инструктажа, увидев, как вздрагивают крылья его длинного и горбатого носа, как кривятся напряжением уголки губ. Невысокий, чуть выше ее самой, он умел пугать противников веселым бешенством, в которое переплавлял свой страх. И не только пугать, а еще бить. Жестоко и расчетливо, говоря потом друзьям: «папа научил». В словах этих сквозила гордость за калеку отца, спасшего семью от погрома во время гражданской войны.
«Папка! Я боюсь! Папка! Мне страшно! Горстью против лавины!»
Кулак врезался в грубую неровность коры. Вешка всхлипнула, втянув воздух сквозь стиснутые зубы — пересилила спазм, сжавший ребра. Медленно выдохнула. Посмотрела на ссадины. Пошевелила пальцами. Кисть отозвалась ноющей болью.
— Черт… — ругнулась шепотом.
Торопливо, не давая себе расслабиться, зашагала к своему экипажу…
…
— Радек, ты где?
— Здесь, — негромко отозвался Земелов. — Через кусты не ломись, командир. Возьми правее и на карачках. Там прореха в межовнике…
Тщательно раздуваемая из страха ярость едва не вспыхнула гневом: «учить вздумал!» Справилась. Проползла в неглубокую ложбинку. Легла грудью на траву, не делая даже попытки взглянуть на поле.
— Как там?
Мехвод дернул ухом, прогоняя комара. Волосы на затылке, как слиплись, так и высохли — острыми, торчащими в разные стороны косицами.
— Стреляют. Наши все реже. Ихние все чаще…
— Я не про то… На поле что?
— А не видно никого. Затаились… Здесь они. Ждут и смотрят…
Вешка подтянулась, подвинулась на локтях. Выглянула в просвет между кустом и сросшимися стволами чего-то лиственного. При этом прижалась плечом к плечу Земелова. Вдохнула с ароматом травы и прелой листвы густой запах чужого пота.
На поле ничего не изменилось. Разве что один из бронетранспортеров, так и не доехавших до леса сейчас дымил сильнее.