— Ты зачем мальца с ракетницей отправила? — руки Земелова сами выскочили из карманов, одна уперлась в борт, другая в бок. — Он же в пекло полезет… — пятерня ворвалась в мокрые волосы.
«Командиром тебя надо. Засиделся…»
Переждала молчание, поглядывая вдоль насыпи. Вагоны еще дымились. Один явно был когда-то пассажирским.
— Все сказал?..
Радек оскалился.
— Еще бы добавил, но будет не по делу.
Весна заметила шагающего вверх по улице зама. Навострил ухо «кадровый» сосед-доброволец. «Командиром был… Сколько ему? Около сорока… В Смуту? Командирская выправка?..»
— Куда бы ты его дел с началом боя? — прямо встретила взгляд мехвода.
Радек замялся. С башни хмыкнул Помник… Подсказала:
— Он, просто, не подчинится приказу, если главное в нем будет спастись…
Земелов стиснул кулаки. Кивнул.
— Я поставила такую задачу, ради исполнения которой надо выжить… Понял?
Понял, все понял. Раньше ее пояснения.
— Да, командир… Извини.
Прямой взгляд. Недолгий, но появилось в нем что-то, от чего Вешка первой отвернулась.
— Чего пялишься? — Помнику досталось уже с задоринкой, — Давай сюда мусор.
— Дурак ты, Радя…
— Поговори у меня еще.
Вздохнула и, пропуская мимо слуха перепалку, повернулась к подходящему Краснову. Тот кивнул на невысказанный вопрос:
— Успеваем. В ячейках уже сидеть можно, а кое-кто и глубже закопался.
— …
— Запасные пулеметам тоже почти готовы.
С плеч упало еще чуток…
Веселин ловко скинул ремень винтовки с плеча, перехватил оружие за цевье и, смахнув пыль с затвора, бережно прислонил к гусеницам. Заглянул в тетрадь. Из-под бровей пытливо заглянул в глаза.
— Успеваем, — улыбнулся, уютно шевельнув усами. Вешка вдруг испытала острый приступ раздражения, захотелось оскалиться, прижать уши, как тот сосед-дружинник… И Краснов почуял это — профессиональный «воспитатель человеков», шевельнул бровью, каким-то естественным движением опять принял винтовку в левую руку и оперся локтем правой на надгусеничную полку. Капельки пота блеснули на загорелом костистом лбу. — Что, товарищ командир?
«И вот что ответить ему? Перечислить то, что не успели и не успеем, потому что нет у меня и у них дней, недель подготовки?..»
Осталось отвести взгляд и опять вздохнуть. Только кулак на тетради сжался невольно.
Он понял. Может, не то то, что она не высказала. То, что сам додумал.
— Большего не сделать… — поскреб напряженную переносицу коричневым пальцем, глянул на руку, хмыкнул, — ну жарень. Пока здесь живу, ни разу такого лета не было.
Опять посмотрел на нее. И под этим взглядом Весна прикусила многострадальную губу.
— На нас танки выйдут, — прошептала-выдохнула. — Танки… Понимаете? Вы умеете их жечь?
— А вы на что? — Веселин ласково погладил теплую сталь.
— …Нельзя только на нас надеяться. Нельзя… — взмолилась. И оборвала себя под серьезным, требовательным прищуром союзовца. Проглотила продолжение, отвернулась, машинально просквозила взглядом по далекой опушке, низине под насыпью, зацепилась за мокрую спину дружинника, углубившегося уже по грудь.
— … Я Перестройку встретил в басилейской армии. Призвали из рабочего поселка зеленым недороском, — тихо проговорил Веселин. Хмыкнул, — И ведь… успел первого своего заделать. Ни о чем кроме Красы своей не думал, разве грамоту выучил кое-как. На фронте это и спасло. Учится начал. Воевать учиться. Руковдства читал, офицерский журнал взводный давал… Хороший человек был, — вздохнул. — Не только себе читал. Всему взводу. Через то и человек из ТрудСоюза меня нашел…
Дружинник все копал и копал, зло рубил землю под собой и выбрасывал ее наружу. А ветерок легонько шевелил травинки торчащием между откатившимися комьями.
— Потом всю Смуту провоевал. Следом банды гонял сначала на Горщине, а потом… Помотался, вобщем… И всегда учился. И нынче научусь. Все научимся.
Вешка усмехнулась. Закрыла глаза.
— Такая учеба кровью выйдет… «Уставы кровью пишутся», — это мне в училище твердили. Папа тоже. «Техника безопасности жизнями оплачена», — мама говорила. Мы эти уставы не только читали, мы их практикой закрепляли… — Повернулась к внимательно слушающему Краснову. — Учения, учения. Потом понимаешь как, чувствуешь когда, знаешь где…
— Да-а… Эта учеба нам много стоить будет… — кивнул он. — Прости, дочка, другой не будет.
— Знаю, — горько улыбнулась она. И кивнула в сторону скрытого каменным домом лекпункта, — Это дочка ваша?