Весна подалась назад, толкаясь локтями по скользкой траве. Дернулась на громкий треск — соломенная крыша полыхала над головой, разбрасывая горящие ошметки, обдавая первым жаром. Скоро к дому будет уже не подойти.
— Подожди здесь, — приказала Ивкову и метнулась на четвереньках вправо, выискивая место для наблюдения.
— Товарищ командир…
Давешний доброволец махнул рукой над бруствером, привлекая внимание. Увидев ее лицо повернутое к нему:
— Вам наблюдатель нужен.
«Нужен, да! Нужен, нельзя все время лазить наружу из самоходки.»
Она упала на локти и толкаясь ими выползла из-за сруба. Двор горбился взлобьем, за домом резко спускаясь вниз к кустам смородины и плетеному забору, отсюда с грядок видно было окраину и замолкшую опушку. Только в глубине, за зеленью, гудело.
— Вы предлагаете…
— Сигналы руками с Мировой сильно изменились? После Смуты развитие военной науки в стране прошло мимо меня.
Вешка смотрела на него, шевелила ушами, вслушиваясь в обстановку. Смотрела на умное лицо человека пронесшего через годы не господскую гордость, но достоинство служаки, которому отказали в службе…
Короткий свист со стороны леса заставил оглянуться. От деревьев отделились и россыпью, вразнобой, неожиданно падая и поднимаясь в новом месте двинулись фигурки атакующих врагов.
Навстречу им защелкали винтовочные выстрелы, выбивая особо неудачливых.
Весна отвернулась от них, глянула в ждущие глаза.
— Новое вот…
Жесты и пояснения бывший схватывал сразу, с первого раза, только кивая и дублируя увиденное и услышанное.
— Вы скорострельную пушку видели? — спросила сразу, как закончила с рукомашеством.
— Вон, на две ладони правее транспортера…
Она зашарила взглядом и не сразу, но углядела-угадала в зеленой тени что-то чужеродное. Оскалилась хищно:
— Вижу…
Когда попятилась назад, на околице коротко зарокотал пулемет, один из выставленных ею.
Енч дожидался ее уже вдали от полыхающего сруба. Танкошлем не снял, зато вывернул нащечники назад и вверх, так что чехлы наушников встали подобием обрубленных наполовину рогов. Уже успокоенно, собранно внимал звукам боя.
— Давай к машине, — махнула на его самоходку и, пригибаясь, поднялась на ноги…
Встали за моторным отделением, в густом запахе горелого газоля.
— Пехоту ополченцы должны отбить. Пулеметы бьют во фланг и прикрывают друг друга. Пока их не собьют… — прокашлялась, — пока их не собьют наш заслон удержится.
Енч поощрительно прищурился.
— Все просто… Против пулеметов у них танки и артиллерия. Против танков мы. А нас, как только высунемся расстреляют ихние противотанкисты.
Ивков стянул с головы шлем и подставил грязное лицо солнцу. Шевельнул ушами: слышу.
— Одну позицию я знаю. Вдвоем мы ее уничтожим.
— Один отвлекает, другой?..
— Да… Ты пореви мотором и подъедь к гребню, но только так чтобы сам видел только макушки деревьев. А я малым ходом отойду за дома, — она махнула в сторону поселка, — и оттуда отстреляюсь.
— Понял, — Енч улыбнулся. И подцепил, — А про артиллерию ты не сказала…
Вешка только рукой махнула.
— По машинам…
Переваливаясь в «ароматный» жар боевого отделения своей машины, отвлеченно подумала: «Хорошо знать, что делать…»
— Радек, назад! Осколочный!
Носок ботинка ткнулся в тело мехвода. Самоходка с взревом дернулась, покатилась назад. А Весна истекая потом прилипла к ПНП, до рези в глазах всматрелас в лес. Ждала вспышек. Дождалась. Смерть пронеслась в стороне, оставив лишь едва угадываемый след-трассу.
— Радек стой!
Рука толкнула ручку доворота башни. «Успею!». Нога толкнула педать спуска и тут же пнула мехвода: — Радек! — проорала в пороховой дым.
Не умолкавший мотор взревел опять, потянул назад, за взлобье. Самоходка откатилась за дом, встала под деревом, как договорились. Двигатель смолк.
— Попала, командир? — неожиданно грмоко прокричал Помник. Опять стали слышны, различимы звуки боя. Вешка потянула с головы мокрые чехлы наушников.
— Попала, — она вспомнила, как полыхнула от второго снаряда темная. ю полускрытая листвой туша бронетранспортера. Тело на миг окатило слабостью и дрожью. В голове стало горячо. Как от стакана водки. — Хорошо попала.
— Еще как, — раздалось снизу ворчание Земелова. — Плечо теперь болеть будет…
— Прости, Радек.
Через силу вздернула себя с сидения. Поднялась над броней, вслушалась.
Винтовки у опушки щелкали редко, вяло. Пулеметы молчали. Зато справа, в поселке трещало и завывало на разные голоса. Бой явно переместился в застройку. Над крышами поднимались и смазывались в высоте жирные дымные столбы. А по окраине редко, встряхивая землю, долбили тяжелые снаряды…