Кольнула случайная мысль: "Сало расплавится в этой печке!" А взор разом охватил открывшийся простор. "Красиво!"
Улица, одна из двух, плавно забирала к полудню, спускаясь к широкой, ярко-зеленой пойменной низине. В этой зелени серебрилась, сверкала река, через которую перекинулся длинный деревянный мост. А за ними горбился лесистыми холмами высокий правый берег, по которому протянулась пыльной лентой дорога к станции.
- Радек! На мост заезжаешь только по команде!
- Да, командир...
Обочь переправы, чуть накренившись в сточной канаве, застыл подбитый легкий танк. На его цилиндрической башне, обняв одной рукой направленный в зенит пулемет, устроился кто-то из экипажа. Вертел головой, глядя на заезжающие на деревянный настил грузовики. Вот тут, рядышком, самоходки и встали, дожидаясь окончания переправы автоколонны.
- В жалюзи попали, - Помник рассмотрел повреждения танка.
Вешка кивнула. Ее больше занимали две глубокие борозды на башне. Снаряды авиапушки только царапнули, но не пробили броню.
- Комбат пошел! - опять подал голос заряжающий.
- Стоим! - и на всякий случай повторила в ПУ: - Стоим...
И только, когда самоходки перед ней оказались на другом берегу, "сделала ручкой" ревниво-завистливому взгляду танкиста поврежденной "шестерки" и опять прижала ларингофон к шее:
- Давай, Радек. Не торопись. Аккуратно. Но и не мешкай, мост широкий.
- Сделаю, командир!
Под гусеницами гулко отозвалось дерево. А за холмом правого берега, там, где скрылись переправившиеся первыми танки, вдруг часто застучали пушки.
***
- Преимущество будет на той стороне, которая первой обнаружит противника... - губы сами шепчут строчку Устава. Сухо. Шершаво. Глаза режет от напряжения и пота - не задерживают ни брови, ни слипшиеся ресницы.
Впереди, в прорехах маскирующих ветвей, выбеленная солнцем грунтовка. Сразу за ней клин убранного поля ёжится рыжим остьём. Шагов через двести насыпь тракта. "Шоссе," - вспоминает Вешка новое название капитальной дороги... За шоссе такое же рыжее пустое поле до самого леса. В котором они должны были сосредоточиться после похода.
Сейчас этот лес чужой. К нему тянутся и не дотягиваются ленты следов от двух гусеничных транспортеров. Машины сломанными коробками замерли на стерне. Но десант успел добежать до опушки.
- Хорошо горит, - каркает в ухо Мушков.
Из недоехавших до леса транспортеров только один скупо коптит. Но на насыпи тракта похожая на гроб машина полыхает вовсю - багровое дымное пламя плещется над отвалившимся бортом, стекает на гусеницы, с белыми вспышками пожирает обрезиненные катки. Рядом слепо задрала ствол разбитая противотанковая пушка. Вокруг нее лежит кучами тряпья расчет. Эти убегать не стали, успели отцепить орудие и развернуть его. И подбить одну "шестерку"... Или это сделал завалившийся в кювет транспортер с зениткой-автоматом...
- Помник, не отвлекайся. Горит и горит... - голос сухой, опять дерет горло. Вешка оглядывается на легкий танк, застывший шагах в сорока влево по грунтовке. Неподвижный, с закрытыми люками. А за ним, фоном, выгибается холм с пестрыми крышами станции. Там еще бухают взрывы, хлестко, со звоном бьют танковые пушки, трещат сухими ветками выстрелы винтовок, швейными машинками молотят пулеметы. Там бой.
А здесь пустота. Затаившаяся.
Справа зашуршали ветки кустов - девушка в миг облилась холодным потом. "Ну, Радек, я тебе!"
- Помник, будешь отвлекаться, я тебе ноги оторву... - негромко подал голос Земелов, подойдя вплотную к самоходке. - Командир.
- Почему покинул пост?! - яростью свело челюсти, и слова едва пробились сквозь зубы.
- Предупредить пришел. Комбат идет...
Мушков, глянув на нее, быстро развернулся в свой сектор наблюдения - вправо. А излишне самостоятельный мехвод опять зашуршал ветвями, возвращаясь на свое место.
Плещев шел не один. Настороженные уши различили приглушенный голос комбата. Потом кто-то шумно, ломясь через заросли, потопал вниз к реке. Вслед ему прозвучало короткое слово.
Вешка, стараясь не задевать ветки над головой, перевалилась через борт башни. В последний миг удержала тело, и стук подошв о крышку моторного отделения вышел совсем тихим.
- Сумку дай, - шепнула заряжающему. И уже перекинув ремень через голову, спрыгнула на землю за кормой машины.
- За что я тебя люблю, голуба, - командир батареи почти бесшумно поднялся по гусеничному следу. Носком ботинка ковырнул вдавленную в землю ветку, растопырившую свои цапучие пальцы. Аккуратно отодвинул в сторону. И поднял глаза. - Так это за способность к научению... Пошли, поговорим, пока твои орлы сторожат.
Они отошли шагов на тридцать вниз по склону, заслонились молодыми сосенками и ядрицей. Впереди, в просветах блеснула река. Плещев вытащил из командирской сумки тетрадь и сел на траву. Стукнул ладонью рядом с собой.
- Ивкова правильно поставила, молодец, - Вешка опустилась рядом и тоже достала тетрадь и карандаш. - Мехвода своего... Земелова... В общем, чтоб он больше пост без команды не покидал. Мало, что маячит, так отвлекается, когда у нас глаз и ушей мало.
- Есть.
Плещев поймал ее взгляд. Вздохнул.
- Карандаш и тетрадь пока убери.
И дождавшись, пока она исполнит приказ:
- Давай сначала свои вопросы. Вижу, что распирает тебя. Только по-очереди и коротко.
...
- Ну!
- Почему мы встали здесь, а не поддержали наших в городе?! По Уставу...
- Стоп! Я сказал: "коротко"... М-да. Устав Броневых Сил Народного Войска я не хуже тебя знаю. И про встречный бой тоже. Его вспомнила?
Увидел ее кивок и продолжил.
- Ты норматив по метанию гранат помнишь?
- Тридцать шагов, - Вешка уставилась на свои прижатые к коленям кулаки. На черный от копоти и масла палец села пятнистая яркая букашка.
- Вот тебе и ответ... На станции от забора до забора те самые тридцать шагов и будет...
Плещев прислушался.
- Вроде тише стало...
Девушка приподняла уши, ловя звуки. На станции еще стреляли. Винтовки и пулеметы. Не пушки. Зато знакомо запели горны. Отозвались гудками паровозы.
- Кхм, - комбат привлек к себе внимание. - Здесь задача "раз" - не дать к себе подойти...
- Зоран Душанович, - перебила его Весна, - почему ребятам в подбитой "шестерке" не помогли?!
- Некому там было помогать! - взорвался Плещев. И... сглотнул рвущееся слово. Продолжил опять спокойно: - Лекари наши туда уже сползали. Всех... - Он дернул-мотнул головой. - Зенитка... А вот о том, что никто из вас этого не углядел, сделай вывод и заруби... на носу у каждого. - И жестом остановил готовую козырнуть Вешку. - Все! Смотри сюда!
Палец ткнулся в тетрадный лист с набросками карты.
- Мы здесь. Перед самой переправой со станции связник вернулся. Там все было спокойно. Что это значит, а?
- Прорыв, - выдохнула Весна уже обдуманное. - Усиленный дозор.
- Правильно. А теперь смотри. Закатнее тракта лес верст шесть-семь шириной. С восхода река и тоже лес, - палец оставил пятна на желтоватой бумаге. - Большой. Мы его краешек зацепили во время похода. Где главные силы прорыва?
Вешка дернулась вскочить.
- Сиди! Всю эту ораву услышим задолго...
Девушка медленно выдохнула. Вытерла потные ладони о штаны. Прислушалась. Звучало только со стороны станции. Редко щелкали винтовки. Огрызнулся чужой пулемет. Его оборвал выстрел танковой пушки - танкисты добивали остатки дозора...