- Поняла, - утвердительно кивнул Плещев. - Поэтому, задача "два": не мелькать. Спрятаться и не дышать. Пять стволов у нас всего...
Комбат захлопнул тетрадь. И вторя шлепку страниц, с полудня донесся раскатистый звук взрыва...
- БК детонировал, - поморщился комбат.
Вешка диковато глянула на него. Поднялась на ноги. Одернула прилипшую к спине войнерку.
- Зоран Душанович, а голова с полуколонной средних, которые ушли на брод?
Мужчина неторопливо поднялся, медля с ответом.
Вместо него с полуночи резко и гулко заговорили орудия "двадцаток".
...
От Ивкова она пошла не сразу к своей машине. Решила навестить Земелова на его посту. Все равно, пришлось делать крюк спускаясь по лесистому восходнему скату холма. Под ботинками тихо похрустывала сухая трава. Над головой заливалась голосистая пичуга. А вдалеке гремело.
Сейчас, когда силуэт самоходки Ёнча скрылся за листвой, девушка вдруг ощутила одиночество. И страх, словно, ждавший этого, накатил обессиливающей волной. Колени вдруг стали мягкими. Вешка схватилась за сосновый ствол. Мелькнуло: "не колыхнется, не выдаст меня!" Зажмурилась, стиснув зубы. "Ёнч тоже боится!" - вынырнула следующая мысль.
Да, Ивков, тоже испугался. Она поняла это еще во время инструктажа, увидев, как вздрагивают крылья его длинного и горбатого носа, как кривятся напряжением уголки губ. Невысокий, чуть выше ее самой, он умел пугать противников веселым бешенством, в которое переплавлял свой страх. И не только пугать, а еще бить. Жестоко и расчетливо, говоря потом друзьям: "папа научил". В словах этих сквозила гордость за калеку отца, спасшего семью от погрома во время гражданской войны.
"Папка! Я боюсь! Папка! Мне страшно! Горстью против лавины!"
Кулак врезался в грубую неровность коры. Вешка всхлипнула, втянув воздух сквозь стиснутые зубы - пересилила спазм, сжавший ребра. Медленно выдохнула. Посмотрела на ссадины. Пошевелила пальцами. Кисть отозвалась ноющей болью.
- Черт... - ругнулась шепотом.
Торопливо, не давая себе расслабиться, зашагала к своему экипажу...
...
- Радек, ты где?
- Здесь, - негромко отозвался Земелов. - Через кусты не ломись, командир. Возьми правее и на карачках. Там прореха в межовнике...
Тщательно раздуваемая из страха ярость едва не вспыхнула гневом: "учить вздумал!" Справилась. Проползла в неглубокую ложбинку. Легла грудью на траву, не делая даже попытки взглянуть на поле.
- Как там?
Мехвод дернул ухом, прогоняя комара. Волосы на затылке, как слиплись, так и высохли - острыми, торчащими в разные стороны косицами.
- Стреляют. Наши все реже. Ихние все чаще...
- Я не про то... На поле что?
- А не видно никого. Затаились... Здесь они. Ждут и смотрят...
Вешка подтянулась, подвинулась на локтях. Выглянула в просвет между кустом и сросшимися стволами чего-то лиственного. При этом прижалась плечом к плечу Земелова. Вдохнула с ароматом травы и прелой листвы густой запах чужого пота.
На поле ничего не изменилось. Разве что один из бронетранспортеров, так и не доехавших до леса сейчас дымил сильнее.
Девушка скосила глаза влево. Рассмотрела напряженные скулы, заострившийся длинный нос, вздрагивающие белесые ресницы. На верхнюю губу мужчины с зудящим звоном опустился комар. Радек фыркнул, дернул лицом, сгоняя насекомое.
- Вот леший! Совсем зажрали... - тихо ругнулся Земелов и обернулся к ней. Заглянул расширенными зрачками в ее зрачки. - Слышь, командир, а ведь только пара наших отстреливается...
Она сама это слышала. Готова была к такому исходу. Неожиданностью стал заданный ею самой вопрос:
- Радек, ты кем до армии был?
Мехвод замер. Моргнул. Дернул губами. Отвернулся, отвел взгляд. Хмыкнул.
- Механиком-водителем в ДорСтрое... После восьми классов механическую школу закончил. На бульдозере работал...
Весна видела сейчас уголок глаза и выгоревшие ресницы. Напряженные, но без болезненного излома губы.
- У нас...
- Ты почему в школу командиров не пошел? - перебила девушка, - У тебя же полное среднее. И опыт. Ты ведь в Полночной войне участвовал? Вполне можешь экипажем командовать...
Про то, что его самодеятельность давно стала ей поперек горла, не сказала - оба об этом знали.
- Не хочу... - Земелов опять повернулся к ней и, глядя в глаза, улыбнулся. - Не по мне - людей на смерть отправлять.
Вешка дернулась. Хлебнула воздуха.
- Мне бы за себя ответить...
Зажмурилась. Сглотнула судорожно.
- Значит... а я могу, да?
Радек кивнул. Улыбнулся еще шире.
- Да. Сможешь. Раз уже впряглась...
Девушка отвернулась. Не нашла слов. Молчанием согласилась. Уставилась на медленно встающие за лесом справа дымы - горело там густо и обильно, сильнее, чем на станции. В тихом ветре они поднимались почти вертикально, образуя столбы разной толщины, и на одной высоте резко смазывались сорванные верховым потоком воздуха. Там больше не стреляли. Зато дальше, намного дальше, на версты, глухо ворчала артиллерия - работали сразу десятки стволов.
- Эк у нас живенько становится, - выдохнул Земелов. - Знаешь... под Каумкамьелли мы двумя полками так вот встряли. Как шли походом, так и воткнулись в подготовленную оборону, да еще и в тыл нам зашли...
Слова текли спокойно, осмысленно, без того внутреннего напряжения, что сопутствует нарождающейся истерике. И без осуждения - не искал он сейчас виноватых... "В школу. Обязательно в школу командиров", - промолчала Вешка. Закрыла глаза.
Мехвод прервался, завозился, меняя положение.
- ...На всю жизнь тот испуг запомнил. Сидишь в коробке глухой - только перед собой в смотровую щель корму переднего танка и видно. По броне пули барабанят. Руки по рычагам скользят, колотит всего, аж зубы лязгают. А из башни ни словечка, ни команды... Строгов, командир наш, командовать начал, только тогда в себя пришёл...
Радек говорил - Вешка слушала. Он вынимал из своего прошлого, из души опыт недавней, победной, но трудной войны. А она слышала, как он говорил. Без надрыва. Ровно. Мудро. Как старший. И оттого в ней тоже укоренялось, основывалось спокойствие. То извечное бабское спокойствие, что рождается от присутствия рядом надежного мужского плеча. Бабское...
"Радек! Ах ты ж сволочь!"
Она уронила лицо в траву, сквозь зубы вдохнула, почти всхлипнула - в груди теснились гнев на саму себя и смех. И тут же вскинулась, заговорила торопливо, перебив Земелова:
- Так! Радек, слушай меня. Задачу свою ты знаешь. М?
Обернулась, требуя подтверждения. Мехвод скривил губы, кивнул.
- Смотреть подходы к нашим позициям. Огонь открывать только в случае опасности обнаружения наших позиций. После чего, или в случае появления техники противника, занять свое место в самоходке, завести двигатель и ждать приказа... Командир.
- Верно, - кивнула Вешка, улыбнулась уголками губ. - Выполняй.
Вдохнула, собираясь добавить. Но смолчала. Попятилась к проходу в кустах под взглядом механика... И все же не выдержала:
- На смерть я тебя посылать буду, не наоборот. Не забывай... А в школу командиров пойдешь без споров...
* * *
Стоило перевалиться через борт башни, как в нос, успевший привыкнуть к запахам леса, шибануло ядреной смесью обычных ароматов обжитой техники (нового человека, особенно городского, оглушить может) и жирным духом копченого сала. Вешка резко выдохнула и только через паузу задышала опять. Под тяжелым взглядом заряжающего взгромоздилась на свой "насест". И яростно растерла скованное напряжением лицо.