Мы убрали пару простенков, перенесли кухню, сделали из трех спален две, установили, где только было можно, раздвижные стеклянные двери, и в результате получился не дом, а миниатюрное воздушное чудо, основанное тяжким трудом моего просоленного мореплавателя-деда, обновленное руками моего отца и профинансированное моим адвокатским заработком. Однажды, мечталось мне, я дострою второй этаж для своих хорошо воспитанных и красивых деток, но пока здесь жили только мы с Коко, ну и Деннис в качестве частого гостя. Песочного цвета стены с белой отделкой, неброская белая мебель, изредка яркий всплеск — стильно прислоненное в углу зеленое весло с распродажи в Тисбери, мягкое синее кресло перед окном. Над раздвижными дверями на террасу я повесила оранжевый спасательный круг с облупившимися буквами — названием дедушкиной лодки и порта ее приписки: «Пегас», Чилмарк.
Со вздохом я вернулась мыслями к сногсшибательной новости сестры.
«Я выхожу замуж за брата твоего бывшего мужа!»
Святой яйценосный вторник.
Самое время для винотерапии. Опустив Коко на пол, я полезла в холодильник, откупорила бутылку и плеснула себе, о да, приличную порцию. Залпом выпила половину, захватила пакет картофельных чипсов и бутылку и устремилась на террасу. Коко на крохотных очаровательных лапках порысила вслед за мной.
Итак, моя сестра собирается замуж за Кристофера Ловери, человека, которого я в последний раз видела на своей собственной свадьбе тринадцать лет назад. Сколько ему тогда было? Шестнадцать? Восемнадцать?
Уже не залпом, а медленно я потянула вино и заставила себя глубоко вдохнуть соленый, влажный воздух, смакуя в нем нотку рыбной наживки (эй, я же местная). Прислушалась к непрекращающемуся островному ветру, который нынче вечером обрушивался на мое жилище с двух сторон, донося обрывки музыки и смех из других мест, других домов, и строго велела себе: «Успокойся, Харпер». Нечего паниковать. Во всяком случае, пока.
— Беру бокал, — произнес чей-то голос. Это подошла Ким, моя соседка и лучшая подруга. — А затем желаю услышать все-все-все.
— Само собой, — отозвалась я. — А кто с мальчиками?
— Их идиот папаша.
Относительную тишину, словно по вызову, нарушил голос Лу. Он окликал из бокового дворика, разделявшего наши дома.
— Дорогая? Где подгузники?
— Сам найди! Это и твои дети тоже! — рявкнула в ответ Ким.
Затем раздались вопли и крики одного из их четверых сыновей. Я подавила дрожь. Наши дома стояли всего в нескольких метрах друг от друга, но мой, к счастью, немного выдавался вперед, избавляя меня от необходимости лицезреть соседский бренд семейного блаженства.
— Не дом, а свинарник какой-то! — заорал Лу.
— Так возьми уберись! — отбрила его благоверная.
— Как вам удается сохранять романтику? — отпив еще глоточек, поинтересовалась я.
Ким ухмыльнулась и плюхнулась в соседнее кресло.
— Никогда не догадаешься, но прошлой ночью мы трахались, как обезьяны, — сообщила она, наливая себе вина.
— А как трахаются обезьяны? — поползла вверх моя бровь.
— Быстро и неистово, — рассмеялась подруга, чокаясь со мной.
У соседей была счастливая (хоть и неряшливая) семейная жизнь. Не совсем образец для подражания, но тем не менее обнадеживающий пример. Они переехали сюда пару лет назад; Ким явилась ко мне на порог с коробкой пончиков и бутылкой вина и без обиняков предложила дружить. Мой тип женщины.
— Ма-а-м! — раздался голос одного из близнецов.
— Я занята! — отозвалась Ким. — Попроси папу! Ей-богу, Харпер, удивляюсь, как это я до сих пор не продала мелкоту в рабство.
Подруга часто заявляла, что завидует моей жизни свободной трудящейся женщины, хотя, если честно, это я завидовала ей. Ну, в некоторых моментах. Они с Лу были сплоченной, любящей парой и изо дня в день безопасно и радостно цапались и командовали друг другом. (Видите? Я ничего не имею против брака, если все делается правильно.) Возраст соседских детей варьировался от двух до семи лет. У Гриффина, самого старшего, была душа шестидесятилетнего мудреца. Время от времени он заходил ко мне поиграть в «Скрэббл» и повосхищаться Коко. Я любила этого мальчика, определенно предпочитая его четырехлетним близнецам, Гасу и Гарри, которые повсюду сеяли хаос, жертвы и разрушения. Десмонд, двух лет от роду, на прошлой неделе укусил меня, но секунду спустя прижался липкой мордашкой к моей коленке (странно приятное ощущение), поэтому присяжные на его счет еще не определились.
— Так ты помолвлена? — поинтересовалась Ким, поудобнее устраиваясь в кресле. — Колись сейчас, чтобы я начинала садиться на диету. Куда мне в подружки невесты с такими-то габаритами.
— Нет, не помолвлена, — спокойно ответила я.
— Дерматин господень! — Ким, стараясь не сквернословить при сыновьях, изобретала собственные ругательства, которые я у нее заимствовала. — Ден дал тебе от ворот поворот?
— Ну, не совсем. Во время разговора позвонила моя сестра, и — представляешь? — она выходит замуж.
— Опять?
— Вот-вот. Но дальше — лучше. Уилла встретила своего избранника всего месяц назад, и угадай, что еще? Он… — я запнулась и снова отхлебнула храбрящей жидкости. — Он брат моего бывшего мужа. Точнее, брат по отцу.
— У тебя был муж, Харпер?! — поперхнулась вином Ким. — А почему я не знала?
Я покосилась на приятельницу.
— Видимо, этот вопрос никогда не поднимался. Дело давнее, ошибка молодости и так далее, и тому подобное. — Интересно, купилась Ким на мою отговорку? Мы обе проигнорировали вопли, донесшиеся из соседского дома, хотя Коко запрыгнула мне на колени, включив дрожащую чихуахуа, и только схрумкав картофельный чипс, излечилась от своего страха.
— Так-так-так, — протянула Ким, когда я не стала распространяться дальше.
— Угу.
— И что, Уилла… случайно натолкнулась на твоего бывшего деверя? Нет, мир, конечно, тесен, но не до такой же степени. В Нью-Йорке?
Я не поинтересовалась этим обстоятельством, слишком ошеломленная упоминанием о… нем, чтобы правильно осмысливать информацию. После стольких лет недумания об этом мужчине его имя теперь пульсировало и горело в моем мозгу. Пожав плечами, я отпила еще глоток вина и откинула голову на спинку кресла. Небо стало лавандовым, только тонкая полоска угасающего багрянца на горизонте указывала, куда спустилось солнце. Туристы, приехавшие полюбоваться закатом, уже забирались обратно в свои машины, чтобы отправиться в Оук-Блаффс или Эдгартаун на ужин и выпивку. В Чилмарке, как и в пяти других городках Мартас-Винъярд, действовал запрет на продажу спиртного. Ах, Новая Англия.
— Так ты снова с ним увидишься? Со своим бывшим? Как, кстати, его зовут?
— Наверное, увижусь, если дело дойдет до свадьбы. А свадьба, предположительно, через две недели. В Монтане. — Еще глоточек. — Его зовут Ник. — Слово сорвалось с моих губ громоздко и неуклюже. — Ник Ловери.
— Ю-ху! Харпер, дорогая! Ты где? Ты говорила с сестрой? Правда, потрясающе? И так романтично! Звезды небесные, я чуть не описалась, когда она сказала мне!
В дом влетела моя мачеха — она никогда не стучалась.
— Мы здесь, Беверли, — окликнула я, поднимаясь, чтобы поздороваться.
Пышные сливочно-желтые волосы, налакированные сантиметров на двенадцать от корней («Чем выше прическа, тем ближе ты к Богу», любила приговаривать она), макияжа больше, чем на трансвестите из Провинстауна, вырез блузки открывает ложбинку массивного бюста. Папина трофейная жена в течение последних двадцати лет… на пятнадцать лет моложе него, блондинка и техаска. Позади нее мой высокий и худощавый отец был практически незаметен.
— Привет, пап. — Отец, открывавший рот разве что под дулом пистолета, кивнул и присел погладить Коко, которая до того неистово виляла хвостом, что удивительно, как у нее не треснул позвоночник. — Привет, Бев. Да, мы с Уиллой поговорили. — Я сделала паузу. — Огромный сюрприз.
— О, Кимми, приветик! Как дела? Харпер уже поделилась с тобой радостной новостью?
— А то как же, — подтвердила Ким, мгновенно и, как она клялась, совершенно неосознанно переходя на техасский акцент. — Просто здоровски! — Перехватив мой взгляд, она подмигнула.