Она пристальнее вгляделась в фотографию. Кустарник на снимке был совсем низким, едва доходя до бедра Изабель. «Это невероятно, — подумала принцесса. — Ведь живая изгородь могла быть такой только много лет назад. Только при нашей матери…»
— Бог мой! — прошептала она в ужасе. — Мама?!
— Добрый вечер, Джулиана.
Она так и подпрыгнула на месте при внезапно раздавшемся у дверей звуке голоса Оноре.
— Джулиана, — снова обратился он к ней, — я удивлен. Что ты делаешь в моем кабинете?
Он еще не успел снять плащ. Под мышкой у него был зажат номер «Пари-матч».
Принцесса ничего не ответила, прижимая фотографию к груди. Сердце отчаянно стучало под ребрами.
— Твоя мама была настоящей красавицей, — сказал свекор, шагнув в комнату и бросив «Пари-матч» в ближайшее кресло. — Это мое любимое фото.
Джулиана отчаянно пыталась взять себя в руки.
— Но… но почему оно здесь, у вас? Вам его папа дал? «Только не говори, — умолял внутренний голос. — Не говори мне правду!» В конце концов ведь это всего-навсего фотография давно умершей и похороненной женщины, и, что бы она ни значила в свое время для Оноре и принцессы Сони, теперь это не имеет значения.
— Мое дорогое дитя, — сказал Оноре, закрывая дверь в кабинет. — Как много тебе предстоит узнать.
Мэксин устроилась в кухне, в одиночку попивая чай и развлекаясь чтением любовного романа. Иван отправился во Флориду на презентацию.
— Едем со мной, Мэкс, — позвал он. — Погреемся на солнышке, побродим по песку. Ну что тут может без тебя случиться?
Для Мэксин это было настоящим искушением, но, зная, что Изабель должна родить примерно через месяц, она решила, что просто не имеет права бросить ее одну. Иван, конечно, все понял, но Мэксин знала, что он с нетерпением ждет рождения этого ребенка. Тогда она будет свободна и сможет переехать к нему.
В доме было совсем тихо, если не считать звуков, доносившихся через открытое окно с улицы. Изабель и Дэниел уже улеглись спать. У Мэксин сердце просто пело от радости, что ее девочка наконец-то нашла человека, способного дать ей такую любовь, в которой она нуждалась с самого детства. Дэниел был хорошим человеком. Сильным, властным, но в то же время наделенным очень доброй душой, которая помогала ему выдержать все выходки и капризы Изабель. А от балованной принцессы, как знала Мэксин по собственному опыту, можно было ждать чего угодно.
В общем, все шло своим чередом, и теперь ирландка жалела лишь об одном: что ей пришлось выбирать между Изабель и Джулианой. Она любила обеих девочек, в этом не могло быть никаких сомнений, но Изабель — решительная, порывистая, любимая ее Изабель — всегда занимала особое место в сердце старой гувернантки.
Наливая себе чашку бодрящего чаю, Мэксин вздохнула. И почему только так получается, что самые простые и естественные вещи оказываются такими сложными и запутанными? Любовь должна быть столь же прямодушна и могущественна в жизни, как и на страницах ее любимых книг. И как жаль, что счастливый конец никому не гарантирован!
Две ночи назад она видела Джулиану во сне. Старшая принцесса стояла во дворцовом саду, возле живой изгороди. На ней было длинное белое платье ее матери, принцессы Сони. Подле нее стоял ребенок, а второго она держала на руках. Мэксин почудилась в этой картине какая-то опасность, угроза, но вдруг все вспыхнуло, и Джулиана исчезла. Гувернантка проснулась, с изумлением обнаружив, что лежит в своей постели в нью-йоркском доме.
«Счастлива ли ты, деточка моя? — думала она, сидя в пустой кухне и прислушиваясь к звукам улицы. — Правильный ли ты сделала выбор?»
— Нет, я не могу больше терпеть этого ни секунды, — заявила как-то Изабель за завтраком.
— Но уже совсем скоро, — успокоила ее Мэксин, намазывая маслом английский кекс.
— Осталось всего лишь несколько недель. — Дэниел разлил по стаканам апельсиновый сок. — И ты снова сможешь видеть собственные ноги, принцесса.
С минуту Изабель, ничего не понимая, смотрела на них обоих.