Больше они не говорили, и, наверное, это хорошо, потому что любой разговор между ними неизбежно заканчивался ссорой. С принцессы достаточно было и того, что все вокруг видели ее в объятиях этого человека.
Сквозь темные ресницы она бросила взгляд на Бронсона. Ах, если бы он вел себя чуть-чуть галантнее и настойчивее! Хотя бы как во время первого визита. Жаль, что именно сегодня он решил прекратить свои ухаживания. Как хотелось бы увидеть Эрика, бросающегося на защиту ее чести, если бы этот американец вновь вздумал поцеловать ее!
— Ошибаетесь, принцесса. Я не собираюсь целоваться с вами.
Что за черт? Неужели он умеет читать мысли?
— Вот уж о чем я подумаю в последнюю очередь! — Голос ее звучал весьма убедительно.
— Наверное, именно поэтому вы так смотрите на мои губы?
— Вы себе льстите.
— Иногда, только не теперь.
— Я знаю, что нравлюсь вам.
— Но сами себе вы нравитесь вдвое сильнее.
— Если я так вам противна, то зачем же вы меня целовали тогда, наверху, на террасе?
Хищное выражение показалось в его взоре.
— А у вас хорошая память, принцесса. Увы, все шло совсем не так, как ей хотелось.
— Любой другой мужчина был бы польщен моим вниманием.
— Видите ли, я просто терпеть не могу ходить в лакеях. Даже у самой восхитительной женщины.
Изабель пыталась отвернуться, но Бронсон перехватил ее взгляд.
— Если вам хочется чего-нибудь, принцесса, просто попросите об этом.
Ну что за ужасный человек!
— Глядя на вас, я размышляю, почему предпочитаю европейцев американцам.
— Ничего удивительного. Вы помыкаете вашими европейцами, как пажами.
Изабель почти весело фыркнула:
— Европеец понимает подтекст сказанного.
— Я понимаю подтекст гораздо лучше, чем вы думаете, принцесса.
— То есть?
— Если хотите, чтобы я поцеловал вас, просто попросите меня об этом. Буду рад повиноваться.
Она покачала головой: — Лучше уж я поцелую гремучую змею.
Американец поглядел в сторону Эрика и расхохотался. Тут уж подтекст был совершенно очевиден.
— Только произнесите это, мистер Бронсон, и я позабочусь, чтобы вы провели ночь в темнице.
— Не забывайте, что вы пытаетесь заставить его ревновать, а я тот счастливчик, которому выпал шанс помогать вам. Причем, заметьте, я прекрасно справляюсь с этой задачей.
Она остановилась.
— Не желаю больше танцевать с вами.
— А если я скажу, что ваш возлюбленный парнишка идет сюда? — ловко маскируя непредвиденную остановку, Бронсон закружил партнершу. — Не беспокойтесь, принцесса. Я отстою свое право первенства и дам ему от ворот поворот.
— Какой такой поворот? Вы берете на себя…
— Расслабьтесь, — покачав головой, сказал Бронсон. — Я безропотно удалюсь, как только он коснется моего плеча.
И он сдержал свое слово.
— Ты так прекрасно выглядишь, Изабель, — сказал Эрик, подхватив ее и увлекая в вихре вальса. Принцесса с трудом удержалась, чтобы не разрыдаться и не оконфузить их обоих.
— О, Эрик… — голос ее сорвался на звуках любимого имени. — Я бы так хотела…
Он остановился с таким нежным и заботливым выражением лица, что сердце Изабель чуть не перевернулось в груди.
— Верь мне, дорогая девочка. Ничто не сможет встать между нами. Обещаю тебе.
Она прижалась лбом к плечу Эрика, и слезы сделали ткань его пиджака еще темнее.
— Это такая мука, — прошептала принцесса. — Как подумаю о вас с Джули, я…
— Не думай, — сказал Эрик, касаясь губами ее волос. — Обещаю, мы все равно будем вместе. Даю слово.
Но ведь все случится сегодня же ночью! Эрик с Джулианой останутся наедине в роскошной, освещенной свечами спальне, на кровати под балдахином. И все, кто пришел на свадьбу, чтобы стать свидетелями счастливого торжества, пожелают им доброй ночи. Одна мысль о том, как они будут лежать вместе, соприкасаясь обнаженными бедрами, наполняла Изабель рвущим душу отчаянием.
Если он по-настоящему любит ее, то никогда не сделает этого, не важно, какие там клятвы они приносили перед Богом и людьми.
— Эрик, — промолвила она тихо, но настойчиво. — Пообещай мне, что ты не прикоснешься…
— Не надо об этом, — перебил он. — Ты должна верить мне, дорогая девочка. Этого хотели наши отцы, но не я. Ты обязана верить в это.
Изабель поглядела на Оноре Малро, наблюдавшего за ними из-под арки.
— Надо поговорить с твоим отцом, — в отчаянии предложила она. — Я знаю, он меня очень любит. Мы просто скажем ему, что не можем друг без друга. Что мы хотим прожить всю жизнь вместе. Я знаю, Эрик, он поймет нас. Я уверена в этом.