Он обнял ее, и, оказавшись в кольце этих сильных и нежных рук, она услышала биение его сердца.
— Ты хочешь поцеловать меня прямо сейчас, правда? Бронсон прижал ее к груди так крепко, что сердца их забились как одно.
— Замечательная мысль, — пробормотал он.
— Так что же тебе мешает?
— Я тоже думаю: что мне мешает?
Изабель подняла голову. Он склонился над ней, и она ощутила аромат кофе. Обвив руками шею Дэниела, Изабель провела пальцами по его шелковистым волосам. И тотчас же почувствовала страстное желание — подобного ей еще не доводилось испытывать. В этом человеке не было ни капли осторожности, ни капли притворства.
— Откройся мне, принцесса, — прошептал он. — Дай мне отведать твоей сладости.
Она с тихим стоном приоткрыла губы, и Дэниел впился в них поцелуем. Он вкушал, он наслаждался и увлекал Изабель в сладостную борьбу, в которой защита переходит в нападение, а власть — в подчинение.
Но Изабель желала большего. Ее руки скользнули Бронсону под пиджак, и она резким движением сняла его. Он отшвырнул пиджак в дальний угол комнаты. Следом полетел и галстук. А с плеч Изабель соскользнула шаль — она растеклась у ее ног черным шелковым озером.
Но и этого было мало. Она расстегнула пуговки на его рубашке. Он потянул вниз молнию на ее платье. Прохладный воздух коснулся ее разгоряченной спины, но в следующий миг горячая ладонь Дэниела согрела ее. Изабель распахнула рубашку на его груди — она хотела видеть эту грудь и целовать ее. Темные кудрявые волосы приятно щекотали ее щеку. Аромат его тела сводил с ума и будил в ней неукротимые чувства. Нет, мужчина просто не имеет права быть таким красивым!
— Это еще не все, — прошептал он, осторожно целуя ее груди.
— Знаю, — шепнула Изабель; ей казалось, что Дэниел ласкает не ее, а какую-то другую женщину.
Снова впившись поцелуем в губы принцессы, он подхватил ее на руки и понес в глубину холла, где находилась дверь, ведущая в спальню. Бронсон открыл дверь ногой. Вскоре они рухнули на постель, и тела их слились воедино. Лишь какое-то время спустя он освободился от ее объятий, чтобы скинуть остатки одежды.
— Погоди, — сказала Изабель с хрипотцой в голосе. — Я хочу посмотреть на тебя.
Над нею возвышалась золотистая от загара фигура. Только узкая полоска белой кожи — след от плавок — виднелась чуть пониже паха. На груди и на руках Дэниела играли рельефные мускулы. А когда он расставил ноги в стороны… Увидев, как он возбужден, Изабель почувствовала, что лоно ее увлажнилось. Это был самый красивый мужчина из всех, которых ей доводилось видеть, и она желала его вопреки любым доводам рассудка.
Изабель лежала, трепеща от восторга. Подол ее платья задрался. Дэниел опустился на край постели. Его пронзительный взгляд будоражил и одновременно пугал ее, и она инстинктивно попыталась прикрыться. Но Дэниел остановил ее.
— Ты прекрасна, — сказал он, проводя указательным пальцем по ее ноге. — Миниатюрна и отлично сложена.
Когда он обхватил пальцами ее ступню и поднес к губам, Изабель ахнула.
— Не надо, — прошептала она. Теперь она чувствовала себя уязвимой, невинной и совершенно неопытной.
— Я хочу любить тебя, принцесса, хочу любить каждый дюйм твоего тела. И хочу, чтобы это продолжалось как можно дольше.
Туфли, чулки… Вскоре на ней совсем ничего не осталось. И тогда Бронсон увлек ее туда, где она еще ни разу не бывала, в ту страну наслаждения, о существовании которой она даже не догадывалась. Лишь только его горячие губы прикасались к ее телу, как в ней тотчас же вспыхивал огонь желания. Так спавшая сто лет царевна просыпается от поцелуя любимого. Ступня, колено, бедро и…
— Нет! — ахнула Изабель.
Это безумие! Он не может… Она не должна…
— Ведь ты же не хочешь…
— Я хочу, чтобы ты раскрылась мне, принцесса. Знакомые слова, но теперь они звучали иначе. Дэниел по-прежнему целовал ее, правда, уже реже, но более настойчиво. Изабель была в смятении.
— Ты такая сладкая, принцесса, горячая и влажная.
Она вскрикнула от удовольствия, когда его язык коснулся нежной плоти между ее ног. А жаркие губы Дэниела продолжали творить чудеса. Волна за волной накатывало на Изабель блаженство, и она все глубже погружалась в темное море любовных наслаждений.
Но и это еще было не все. Голод возбужденной плоти утоляют лишь одним способом, самым древним на земле и самым восхитительным. Губы Дэниела оставили горячий влажный след на животе и груди Изабель. Затем он принялся целовать ее соски, и Изабель тихо застонала.
Она легонько провела ногтями по груди Дэниела, потом — по животу. Наконец пальцы ее коснулись горячей упругой плоти. Она вдруг поняла, что хочет провести языком по его мужскому естеству, хочет ощутить его вкус, увидеть, как Бронсон отзовется на эту ласку.