— Но это какая-то не совсем обычная любовь?
— Совсем не обычная. Но может, именно поэтому нам было так хорошо.
Изабель еще крепче прижала к уху трубку.
— Да, было очень хорошо, — подтвердила она. — Просто чудесно.
— Я хочу увидеть тебя сегодня вечером.
— Я тоже, Бронсон.
— Мне показалось, ты уже зовешь меня по имени.
— Сила привычки. И потом, ты ведь тоже не зовешь меня по имени.
— Это беспокоит тебя, принцесса?
— Ни капли. А тебя, Бронсон, беспокоит?
— Нет, если ты согласишься… — Он с предельной откровенностью изложил свои условия.
Изабель невольно улыбнулась.
— Я об этом подумаю, — пообещала она.
— В восемь, — сказал Бронсон. — Я заеду к твоей тетке.
— Нет! Я хочу сказать, что в этом нет никакой необходимости. Я и сама найду дорогу.
Дэниел сделал вид, что не расслышал.
— И я не против поговорить с этой твоей нянюшкой.
— Не думаю, что это удачная мысль.
— Почему? Или ты полагаешь, я ей не нравлюсь?
— Да нет. — Изабель искала предлог для отмены его визита. — Просто Мэксин рано ложится спать.
— Что, в восемь?
— То есть… она допоздна работает…
— Слушай, принцесса, а ты уверена, что загвоздка в Мэксин?
— Разумеется, в Мэксин. И ты очень скоро с ней встретишься, Бронсон. Обещаю тебе.
Дэниел пребывал в полной растерянности: то ли кабельный канал был популярнее, чем он предполагал, то ли все его знакомые маялись от безделья и проводили все свое время перед «ящиком». Так или иначе, но теперь ему казалось, что буквально весь Нью-Йорк смотрел накануне «Утреннее шоу».
Водители такси, паренек, торговавший газетами в киоске на углу, даже его мать, которая клялась, что не смотрит ничего, кроме «Путеводных огней», — все видели его по телевизору и спешили высказать свое мнение.
— Передайте привет принцессе! — крикнул полотер, как только Дэниел вошел в вестибюль здания своей компании. — Я бы с удовольствием променял нашу демократию на такую, как она.
Бедняга даже не догадывался, что едва не расстался с зубами.
«Спокойно, — сказал себе Бронсон, остановившись у лифта. — Не горячись».
Лифтер был новенький. Он пристально взглянул на Дэниела, когда тот входил в кабину, и спросил:
— Я мог вас где-нибудь видеть?
— Могли, — ответил Дэниел. — Я владелец этой компании.
— Нет, не то, — сказал парень. — Мне кажется, я вас еще где-то видел.
«Спокойно. Проклятое шоу тут ни при чем». Лифтер хлопнул себя по лбу.
— Ах да! Вас вчера по телевизору показывали! В «Утреннем шоу». Все о знаменитостях, кажется, так?
— Да, — вздохнул Дэниел, мечтая о полной автоматизации. — О знаменитостях.
— Вы и эта герцогиня…
— Принцесса.
— Да, принцесса. Так вот, посмотрев, как вы там разговаривали с этой принцессой, я понял, что у вас любовь.
— Нет у нас любви.
— Правда? — Парень явно не поверил.
— Я же сказал.
Кабина остановилась, двери лифта раздвинулись, и Дэниел ворвался в свой офис.
— Только одно слово о телешоу, Фил, — сказал он, повесив плащ на вешалку в передней, — и можешь распрощаться с жизнью.
Но Филлис всегда отличалась бесстрашием.
— «На заметку голливудским режиссерам», — прочитала она из «Уолл-стрит джорнэл». — «Красавец миллионер и прекрасная принцесса в изгнании».
Дэниел выхватил у нее из рук газету и по пути в кабинет швырнул в корзину.
— Ваша жизнь висит на волоске, дорогая. Не толкайте меня на решительные меры.
— Своим брюзжанием ты меня не проведешь! — крикнула Филлис вслед боссу. — Тебе это нравится! Еще бы! Ты вместе с принцессой на национальном телевидении!
Дэниел снова появился в дверях.
— На национальном? Что это значит?
— Они же объединились, босс. Разве тебя не поставили в известность?
— Сукин сын! — Бронсон захлопнул дверь в кабинет. Теперь шансы сохранить все в тайне были просто ничтожны. Об их с Изабель романе узнала вся страна.
Тут зазвонил телефон.
— Я не хочу ни с кем говорить, Филлис.
— Это доктор, твоя сестра.
— В особенности с моей сестрой-доктором.
— Она говорит, дело срочное.
— Она всегда говорит, что дело срочное. Скажи, что я ей позвоню попозже.
Снова раздался звонок.
— Она сказала, что не положит трубку, пока не переговорит с тобой, — доложила Филлис.
— Отлично. Надеюсь, она утонет в телефонных счетах.
— Я вас соединяю, — сказала Филлис. — Мне не нужны осложнения.
— Осторожнее, — предупредил Бронсон, пока Кэтрин не успела сказать ни слова. — Я не в духе.