Он что-то невнятно буркнул, и Изабель, улыбнувшись, плотнее прижала трубку к уху.
— Мэксин с тобой?
— Это тоже тебя не касается, но все-таки я отвечу. Нет, Мэксин — у тети Элис.
— Да что, черт побери, там у вас происходит? Почему ты живешь не дома?
— Да так. Захотелось сменить обстановку.
— Ты в больнице? Неужели грипп перешел в пневмонию?
— Нет, не перешел. — Изабель остановилась, готовясь уколоть его побольнее. — А как мило с твоей стороны, что ты беспокоишься о моем самочувствии!
— Так с кем ты там, принцесса? Изабель положила руку на живот.
— Я одна, — просто молвила она. — В последнее время все пошло как-то шиворот-навыворот, и мне требуется побыть в одиночестве, чтобы собраться с мыслями.
— Ага, ты в гостинице, — сказал Дэниел самодовольным голосом. — Старый «Хелмсли-пэлес»? Я слышал, там отменное обслуживание.
— Я в коттедже, — не менее самодовольно заявила Изабель. — И тут нет никакого обслуживания.
— Что? Принцесса живет, как простая смертная? Ты, должно быть, шутишь?
— Никогда не говорила с тобой серьезнее, Бронсон. Я перед тобой в неоплатном долгу за то, что научил меня готовить яичницу.
— И где же этот коттедж находится? — спросил он. — На углу Пятой и Пятьдесят седьмой?
— Не скажу.
— Я спрошу у Мэксин.
— Ей велено молчать об этом.
— Но я умею быть очень настойчивым, принцесса.
— А я — очень и очень властной. — Изабель остановилась. — Или ты забыл?
— Я ничего не забыл. — Голос его изменился: стал глубже и задумчивее. — Ни одной самой малой малости.
— Пора прощаться, — сказала она. — Я должна идти спать.
— Дай мне твой телефон.
— Не дам.
— Но как же я позвоню тебе?
— Никак. — Изабель улыбнулась. — Если захочешь меня услышать, передай через Мэксин.
— Но это смешно.
— Так будет, Бронсон.
— Для чего тебе все эти сложности?
— Ох уж эти мне американцы, — с преувеличенной досадой вздохнула она. — Как они романтичны! Итак, давай, Дэниел, пожелай мне спокойной ночи, потому что я собираюсь повесить трубку и отправиться спать.
— Эй, принцесса! У меня еще один вопрос: что на тебе надето?
— Сейчас?
— Сейчас.
Изабель посмотрела на свою огромную в розовую клеточку ночную рубашку и толстые белые чулки.
— Ничего, — сказала она, лукаво улыбнувшись. — Совсем ничего. — И с этими словами повесила трубку.
Вот так-то! Огорошив его на прощание, она просто прервала телефонную связь. Тут тебе и «до свидания», и «желаю удачи, милый».
Кладя трубку на рычаг, Дэниел разразился цветистой тирадой. «Ничего, совсем ничего»! Портрет обнаженной принцессы моментально возник в его воображении. «И ведь что главное, она прекрасно знает, что со мной теперь творится! — проклинал себя Бронсон. — Вот ведь в чем вся чертовщина!»
Оба они отлично понимали, в чьих руках сосредоточена вся власть. Один взгляд Изабель, одно ее прикосновение — и ему снова семнадцать, он снова полон энергии и страстей! Дэниел разразился длинной тирадой, мысленно посылая ее в сторону Нью-Йорка.
Но она не на Манхэттене! Она собралась и умотала в какой-то чертов коттедж, так что теперь он даже не знает, в каком штате она находится.
Ониксовые с золотом запонки подмигнули Дэниелу с туалетного столика. Идиотский предлог. Вместо всей этой чепухи следовало потребовать, чтобы она мчалась сюда, в Токио, со всеми своими королевскими капризами. Здесь, глаза в глаза, они и обсудили бы всю эту чепуху! Он должен был четко объяснить ей раз и навсегда, что скорее согласен вечно перебрасываться колкостями, чем пить шампанское из туфельки пусть даже самой прекрасной и самой покладистой в мире женщины.
Он должен был сказать ей многое, но так и не сумел. Он мог только сидеть, глядя на телефон, и ждать, когда же она снова позвонит.
Если, конечно, вообще позвонит.
Глава 16
Она позвонила через пять дней.
— А ты исправляешься, принцесса, — сказал Бронсон, прижимая трубку к уху плечом. — Во всяком случае, солнце уже встало.
Изабель усмехнулась, и от этого грудного звука что-то странное произошло с его пульсом.
— Ты же знаешь меня, Бронсон, — весело отозвалась принцесса. — Я всегда думаю о других.
— Ну и как тебе живется в маленьком коттедже посреди неведомого царства?
— Изумительно. Вчера я впервые приготовила себе на обед спагетти, и, между прочим, полный успех.
Дэниел рассмеялся.
— Почему-то не могу представить себе, как ты колдуешь над соусом.
— Но я расту, Бронсон. Знаешь, я рискну предположить, что сегодня ты просто не узнал бы меня.