Все, что требовалось Джулиане, — это время. Меньше чем через год она родит наследника престола. Уж конечно, в этом качестве куда предпочтительнее будет ее ребенок, продукт их с Эриком законного брака, а не этот ублюдок, рожденный ее сестричкой-потаскушкой неизвестно от кого. В этой ситуации никто и не посмотрит на даты их рождения!
Изабель с Дэниелом провели в уединенном домике Ивана в Поконосе изумительные две недели. Оказалось, что, даже не прибегая к физической любви, они могут бесконечно наслаждаться обществом друг друга. Шале было гораздо меньше по размерам, чем привычное для них обоих жилье, но, как ни странно, эта теснота не доставляла им ничего, кроме чувства близости друг к другу и спокойствия. «Неужели когда-нибудь наступит такой день, — думала порой Изабель, — что это чувство станет привычным и само собой разумеющимся?» Сейчас она старательно лелеяла и оберегала незнакомое доселе ощущение стабильности и умиротворения.
Больше всего ей нравилась, пожалуй, обыденность и надежность вновь обретенного счастья. Мелкие детали повседневности наполняли сердце тихой радостью. Лицо Дэниела она видела перед сном, и его лицо встречало ее поутру, когда лучи утреннего солнца проникали сквозь занавески. Каждый день они совершали долгие прогулки по проселочным дорогам, строя планы на будущее для своего ребенка, вплоть до того, в какой колледж он станет ходить, когда вырастет. И всеми этими маленькими радостями она наслаждалась от души.
Конечно, не обошлось и без споров, без смешных пререканий относительно брошенных колпачков от зубной пасты или приготовления завтрака. И все же во всем самом главном и существенном их мнения звучали гармоничным, стройным аккордом. Счастье, обретенное в совместной жизни, имело для обоих большое значение, и потому они оба были твердо намерены приложить все усилия, чтобы сберечь его.
В конце второй недели Дэниел решил, что пришло время вернуться в город. Изабель, хотя и с большой неохотой, согласилась с ним. Роды ожидались через полтора месяца, а двухчасовая поездка отсюда до больницы будущим родителям казалась очень уж неблагоразумным предприятием.
Мэксин встретила их с распростертыми объятиями и организовала в честь приезда маленькое домашнее торжество. Иван весь затрепетал, увидев, какие вышивки успела сделать Изабель за время, прошедшее с момента их последнего визита в коттедж. Эта неожиданная беременность чуть не погубила всю рекламную кампанию его последнего детища — знаменитой «Принцесс лайн», но привезенные из Поконоса новые модели пролили бальзам на его раны. Разумеется, благодаря Мэтти слух о беременности принцессы быстро распространился среди всей многочисленной родни Бронсонов, и теперь Изабель только и делала, что отвечала на телефонные звонки.
— Берегись, — сказала ей Кэтрин Бронсон-Бернье, когда они встретились за ленчем. — В моей семье принято устраивать так называемый день даров малютке. При этом обязательно символическое похищение будущей мамаши. Так что с этого дня и до самых родов ты должна ожидать какой-нибудь подобной шутки.
Когда Кэтрин в деталях расписывала ей этот странный, но трогательный обычай, Изабель так хохотала, что слезы покатились по ее щекам.
— И что, мне тоже не избежать всего этого?
— Нет. Избежать этого невозможно, — сказала Кэтрин. — Причем все случится тогда, когда ты меньше всего ждешь подвоха. Меня, например, две женщины в форме медсестер утащили прямо из офиса. Мы сели в длинный лимузин и умчались в прелестный маленький мотель возле Колд-Спринг-Харбор на Лонг-Айленде. И вот тут-то все мои нежно любимые родственники выпрыгнули из своих укрытий: кто из-за пальмы в кадке, кто из-за двери, кто из шкафа, и закричали на разные голоса: «Сюрприз! Сюрприз!»
Ну что могла сказать на это Изабель? Она слушала диковинный рассказ и не знала, верить или не верить Кэтрин. Для нее все это звучало как какая-то фантастика. Вернувшись домой в тот вечер, принцесса пересказала все изумленной Мэксин и пораженному Ивану.
Между тем перед Изабель и Дэниелом вплотную встала необходимость обустраивать собственное, отдельное жилье. Его квартира была достаточно просторна, но ее еще надо было приспособить для удобства семьи с ребенком. Хорошо еще, что тетушка Элис отложила возвращение на Манхэттен до сентября. Изабель надеялась, что к тому времени они успеют привести в порядок квартиру Бронсона. Когда она сказала Мэксин, что намерена отвести для нее комнату со всеми удобствами в их будущем жилище, бывшая гувернантка поразила ее заявлением о своем намерении переехать к Ивану, как только Изабель вернется домой после родов.