- А я знал. Всегда знал. И понимал, что именно поэтому Александр не любит меня. Я всегда был изгоем в этой семье, - в голосе парня сквозило разочарование.
- Мне жаль. Очень жаль, я был дураком, потому так долго ты не знал меня …
- Так что дальше? – не сдержался Жан.
- А дальше, я следил за твоими успехами, и мечтал познакомить с Бертой. Так зовут мою дочь. Но потом на горизонте появился Моро, и я плотно занялся его делом. На это у меня ушло несколько лет. Попутно, вливаясь в эту тему, я узнал, что ты гей.
- Что за история с Моро? – спросил Анри.
И Люк вкратце рассказал ему всё, не упоминая только о том, что между ними всё-таки что-то было.
- Почему ты молчал? – возмутился Дюпон, - Мы бы тебе помогли. Это хорошо, что дело не дошло до насилия!
- Чем? – возразил парень, - В это время напали на Жана, ты лежал в больнице. Мы бы всё равно не справились ещё и с ним.
- Верно, - ответил за Анри Жан, - Хорошо, что всё обошлось.
Кристоф поспешил увести неприятный разговор:
- И теперь я просто не мог подойти к тебе долгих пять лет, пока это дело не завершится. Этьен был нацелен на тебя давно, и нельзя было его спугнуть.
- А когда ты узнал, что он гей, как отнёсся? – поинтересовался Тибо.
- Я напомнил себе, что пропустил в его жизни всё, и не мне судить об этом. Вникая в подобные вопросы, я скоро изменил своё мнения о геях, хотя у меня его, наверное, и не было. Я просто о них не думал. Когда я стал общаться с молодыми мальчиками, то стал понимать, что это их природа. И она не делает их людьми второго сорта. Если бы не все эти полицейские дела, я бы никогда и не догадался, как много геев на самом деле вокруг. Они так тщательно это скрывают, что даже родители не знают своих детей. И это прискорбно, что молодые неокрепшие жизни вынуждены переживать всё в одиночку, и наживать понимание себя, часто горьким опытом. Поэтому, я только сожалел, что не могу поддержать тебя как отец.
Анри восхитили последние слова, и он с восторгом смотрел на Кристофа. Жан прискорбно думал о своей семье, а Люк думал, какой бы была его жизнь, узнай он отца раньше?
- И вот только сегодня я наконец, смог поговорить с тобой. Прошу, дай мне время, открыться тебе. Если ты примешь меня и мою семью, я буду по-настоящему счастлив. Берта и мама знают о тебе. Только вот маме я не говорил, что … ты гей. Она человек старой закалки, и …
- Я понимаю, - без тени обиды, ответил Ксавье, - я хочу познакомиться с ними.
Кристоф не мог сдержать улыбку.
- Завтра у меня ещё конкурсные дела, да и вам нужно отдохнуть. А послезавтра, я приглашаю вас в Гальштат. Я уверен, вам у нас понравится! И Берта будет очень рада!
- Сколько ей? – спросил Анри.
- Семнадцать, - ответил мужчина, - она тоже играет, и была сегодня в зале. Она видела тебя впервые, и сказала, что ты красавчик.
Все звонко рассмеялись.
- Мы с удовольствием поедем с вами, - воскликнул Жан, - ведь правда же? – он обратился к парням.
- Правда! – ответили те хором.
- Отдыхайте. Я позвоню тебе завтра, - стал собираться Кристоф.
Они обменялись номерами, и на прощанье Люк сам обнял отца, чтобы тот не сомневался больше, что имеет на это право.
Когда дверь за мужчиной закрылась, на парня тут же навалился Жан с объятиями, и утащил его поближе к Анри.
- Ну дела! – восхищался Тибо, - такое событие! Это конечно меняет нашу романтическую неделю. Но наш договор не отменяется!
Анри не сдержался, и поцеловал Ксавье в губы раньше, чем тот ответил. Люк повалил его на диван, и продолжил начатое с большой страстью.
- А я думал, вы устали! – возмутился Тибо.
- Кристоф меня взбодрил, - улыбаясь, ответил Ксавье, - усну я теперь вряд ли.
Анри снял с него пиджак, и велел:
- Иди в душ.
Сейчас Люк чувствовал, что наполнен жизнью. Все события дня и все волнения ушли далеко в прошлое. Он понимал, что готов к новой жизни. Осталось только завершить одно дело в Париже, и он свободен. Все надежды и мечты стали ближе, и пусть завтра они обрастут трудностями и препятствиями, но он будет готов преодолеть их все. Ради родных и любимых он будет стремиться выше. Он готов меняться сам, и менять всё вокруг.
Пока Ксавье мылся, парни переместились в просторную кровать.
- А представляешь, какими бы были наши праздники, если бы у каждого из нас была бы хоть маленькая семья. Сколько подарков покупать пришлось бы? А сколько готовить? - говоря это Жан прижался к груди Анри, и укутал обоих тёплым одеялом, - Хотя это я слишком замахнулся. Принять не просто геев, а троицу – это было бы тяжело для многих.
- Не грусти, Жан, - парень погладил его по щеке, - за одни только праздники, мы так расширились, что в следующее Рождество придётся выбирать куда ехать в первую очередь.
- Интересно, а мадам Дюваль очень строгая? Нам всем придётся притворяться только друзьями, это будет сложно, - чувствуя, что это попахивает разлукой и воздержанием, Жан потянулся к губам любимого, как в последний раз, - я же не смогу долго, без этих губ.
Он нежно и продолжительно целовал Анри, да так сладко, что у того уже поднимался дружок.
- А без этого, - Тибо потянулся рукой вниз под одеяло, - я совсем умру.
Его руки медленно ласкали головку, и парень под ним стал тихо стонать.
В комнату вошёл разгорячённый Люк. Он стащил одеяло с парней, и садясь рядом, торжественно возвестил:
- Я готов, мой господин. Желай!
Жан рассмеялся. Он уже готов был воспользоваться своей привилегией по полной. Тибо лёг между своими мужчинами, и направил их головы вниз.
- Два горячих язычка – это то, что надо, – прошептал он томно.
Намёк был принят, и парни с удовольствием прильнули губами к его плоти. Самые чувствительные места были обласканы одновременно, и со страстью. Жан решил сегодня взять всё в свои руки, и пользуясь договором, получить с парней обещанное: и грубо, и нежно, и … как захочешь, любимый…
Сначала, Тибо гладил Анри и Люка по волосам. Они нежно приближались к яйцам, уходя дальше, в глубину. И пока один полностью заглатывал твёрдый, и горячий член, второй раздвинув парню ноги, вылизывал дорогую ему попочку, аккуратно проталкивая пальцы.
В паху у Жана собрался клубок тягучего томления, от которого дрожь расходилась по всему телу. Он прижал голову Люка плотнее, и стал сам толкаться глубже, издавая стоны. Тот сжимал его ягодицы, и вдыхал возбуждающий аромат секса. Анри добавил третий палец, и Жан ускорился.
Когда Ксавье выпустил изо рта горячую плоть, Тибо расслабился, и заговорил:
- Обалденно! Хочу твою попку, Люк, повернись ко мне.
- Да, мой господин, - прошептал тот.
Парень принял позу 69, подставляясь под язычок любимого. В это время Анри не вынимал пальцы, а только больше углублялся, и надавливал. Тут его губы встретились с губами Люка, и они, целуясь, продолжали вместе ласкать возбуждённую головку. Жан с жадностью, и довольно пошлым хлюпаньем, проталкивал язычок поглубже в Ксавье, представляя, что скоро сам овладеет этим сокровищем. Он был уже на грани, и крепко хлопнув парня по ягодицам, велел ему подготовить Анри, а сам намеревался наконец, вкусить сладкий плод.
Люк встал на коленки, между ног Анри, и приподнимая его попку, спешил обласкать любимую дырочку. А вот Жан коварно водил твёрдым членом между ягодиц Ксавье, выдавливая смазку. Она была прохладной, и традиционно пахла мятой. Люк вздрогнул, когда парень приставил головку, и толкнулся. Раздвигая половинки, он сминал их, проталкиваясь постепенно, давал парню привыкнуть.
- Будь смелее, мой господин, - приглашая, стонал Ксавье.
Жан привык быть под самцом, и только сейчас возжелал примерить на себя другую роль. И нужно сказать, чувствовал себя отлично. Податливость парней возбуждала, и манила.