После этого разговора и всех предшествовавших ему событий Настя стала другой. До того дня все — и Атман, и я, и даже Мороз на консультации — говорили ей, что она что-то скрывает, в чём-то обманывает себя и других… Но никто не мог чётко сформулировать причину, по которой от неё исходило это впечатление. Мы с Серёгой даже придумали для этого термин: 20 % лжи. Это выглядело как некая прослойка, которую она не видела. 20 % чего-то лживого, лежащего в самом фундаменте её личности и мешающего ей жить. После «рождения Насти» злосчастные 20 %, позволяющие мне ходить «налево», исчезли навсегда. Настя стала цельной.
Мы сидели на дне рождения Антона, уютно смотрели фильмы. Потом стало скучно, и мы позвали нескольких ищущих. Пришли преимущественно мальчики — Теймур, Лёха П., Ромка, а также Таня П. и Лариса. Было очень весело и душевно. Серёга танцевал и читал Атман-рэп — белый импровизированный стих про Пробуждение, было очень смешно. Серёга с Антоном напали на меня, найти «20 % лжи», которые всегда сводили меня с ума. Я поняла, что обманываю себя и других, что не могу эти 20 % откинуть — не знаю как, не знаю, в чём они заключаются, и от этого очень тошно. Закончилось все семейным скандалом и другими неприятными сценами. <…> Я поняла, что боюсь агрессии, и тем не менее Антон не может силой во мне ничего ломать. Потом всё закончилось, и мы уснули в абсолютном мире и гармонии друг с другом.
Не помню, что было днём, но мы позвали Юльку С. со Светкой П., Ирку С., Катю З. и ещё двух ищущих девочек. Первые ушли через час, З. не вошла в дверь даже, испугавшись неясно чего, а девочки решили остаться. Антон в своём стиле на нетрезвую голову увлёкся одной из них, а она была не против. И тут произошло чудо: впервые за годы совместной жизни я позволила себе проявиться целиком. Я, не боясь, что правильные, гостеприимные и приличные жёны не должны себя так вести, яростно и честно сказала всё, что я думаю на эту тему, в лицо ему и всем присутствующим. Меня пробила дрожь, и я, как никогда прежде, ощутила своё Я. Это стоило всего, что я пережила. Антон смотрел на меня восхищённо. Серёга в углу хихикал — это он меня спровоцировал на этот шаг.
Потом пару дней был «отходняк»: мы гуляли, смотрели фильмы, болтали. Провели целый день в «Шоколаднице». Расстраивались, что ничего не клеится с группой Атмана и с мероприятиями, что ищущие разбежались, что никому ничего не надо. За сайт браться не хочется. Мы решили больше ни за кем не бегать. Легли спать. Пришли без звонка те две девочки с дня рождения. Не смогли сказать, что им нужно. Мы были в шоке и отправили их спать. Антон не стал никого спасать и лечить, и я им горжусь.
Сегодня первый день, когда мы остались с Антоном наедине. Мне важно было поговорить с ним о том, что происходило со мной в последние безумные дни. Мы пошли в кафе и говорили о том, что я всегда, с нашей первой встречи, подстраивалась под Антона, предавая себя настоящую, что панически боялась его потерять, потому что тогда потеряла бы путь. Ради того, чтобы оставаться с ним, я была согласна на все, даже на полное самоуничтожение. Я втёрлась к нему в доверие и разрешала ему всё. И даже помогала ему в том, что делало мне больно. Это отличало меня от всех женщин, которых он встречал, и я это знала. Мне казалось, что он меня любит за что-то конкретное, боялась, что любое слово поперёк заставит его прогнать меня. Всё это нам помог вскрыть Серёга, разбиравший наши отношения по косточкам. Я больше всего на свете боялась, что он, способный вертеть людьми как хочет, разлучит нас с Антоном. Он действительно провоцировал нас на это: то подталкивал Антона ходить с ним по бабам, то заставлял меня задаваться вопросом: на фига мне такой муж, а если посмотреть ещё шире — на фига такая прилипала, как я, нужна ему? В конце разговора я почувствовала невероятную радость и облегчение, Антон нарисовал меня почти переплывшей реку и стоящей одной ногой на спасительном берегу, но по-прежнему цепляющейся за Антона-соломинку и не желающей сделать первый самостоятельный шаг — вместе с ним, но без опоры на него.
Рубцов отверг Атмана
Шесть месяцев до Пробуждения
В какой-то момент начали ходить слухи, будто Рубцов сказал, что Атман не Пробуждённый. Непонятно, откуда они поползли, но они заставили меня перетряхнуть свои представления об отношениях с Серёгой. Я стал размышлять над этой ситуацией и на полном серьёзе представил, что он мог и в самом деле не быть Пробуждённым, а значит, я отдал свою душу какому-то сумасшедшему. Вспомнил Мороза и другие Серёгины странности, которых было немало. А что, если так? Куда он нас заведёт? Что, если вообще никто из них не Пробуждён? Может, они всё это придумали и сами не знают, куда нас ведут? Но потом я вспомнил Мишины слова. Его неоднократно спрашивали, как он, придя к Рубцову, понял, что тот Пробуждённый? Миша отвечал? «Я не знал, Пробуждённый он или нет. Это невозможно проверить, но мне было абсолютно всё равно. Я сам хотел Пробуждения. И если этот человек действительно Пробуждённый, я разобьюсь об него (первоначальное значение слова „Гуру“ — твёрдый, неподвижный, камень, скала), а если не Пробуждённый, это ничего не изменит. Главное — Я верю. И Мне надо». И это была правда. Невозможно знать наверняка: Пробуждён человек или нет. Не существует детектора, который бы это определил. Знать об этом может только твоё сердце. Учитель, каким бы он ни был, может тебя довести только до того уровня, на котором находится сам. Если ты честен и знаешь, чего хочешь, то фальшь ты почувствуешь сразу. Я не знал, Пробуждён Серёга или нет, но ясно видел, что он находится где-то там, куда я ещё не залезал. И ни один из учителей, попадавшихся мне на пути, там не находился. Что бы это ни было — Пробуждение или что-то ещё, — я хочу туда. Решив это для себя, я успокоился.
Позже выяснилось, что Рубцов ничего такого об Атмане не говорил. Он только сказал, что Серёга пока ещё не Мастер, имея в виду, что, Пробудившись, ещё нужно стать Мастером, чтобы вести людей за собой. И в этом он был прав. Серёгу эти слухи тоже очень сильно расстроили, хоть он и не подавал виду. Нам пришлось напиться. Подтянулся какой-то народ из ищущих, мы отправились в «16 тонн» и пили там. Серёга был очень возбуждён и продолжал заводиться, срываясь на всех вокруг.
Наехал на Падрика, который был тамадой на нашей свадьбе (он как раз приехал из Екатеринбурга в Москву проводить тренинги). Кончилось всё отвратительной ситуацией, в результате которой в наших с Настей отношениях наступил самый серьёзный кризис за всю их историю. Отношения с Атманом также дали первую трещину. Подробностей не будет — скажу лишь, что в какой-то момент я снял кольцо и сказал Насте, чтобы она ехала жить к маме.
В последние дни вижу вспышки, в которых Антон является мне очень сильным и мудрым, божественным. Утром поползли сплетни, что Рубцов сказал, будто Атман не Пробуждённый. Хотя на самом деле он сказал: «Пробуждённые так себя не ведут». С этого момента на наших переплетённых путях начался принципиально новый этап.
Мы встретились с Серёгой в «Шоколаднице». Ему уже успел позвонить Серёга П., а нам написали Люба К. и Оля Родионова. Накрыло всех сильно, хотя всё пытались свести к шутке. Серёгу зацепило очень глубоко, будто ребёнка, от которого отказался отец. События разворачивались стремительно. Приехал Падрик — мы давно хотели разделить с ним тему Просветления. Мы перекочевали в «16 тонн». Подъехали Димка с Соней (старые знакомые с Симорона), а Атман всё расходился. Падрик к тому моменту понуро замолчал, получив в свой адрес пару комментариев в духе «ну что, лохматый». Подъехал Лёха П. Серёга говорил, что много молился, в том числе за связь с Рубцовым, и теперь начинается новый этап.
Как казалось нам, Атман понял, что теперь, когда у него нет опоры на Гуру, ответственность за нас полностью лежала на нём, и ему нужно побыть наедине с собой, чтобы это осознать. Но внешне его состояние выражалось так: «Езжайте все к Рубцову, он всё знает», «Хочу ему в глаза посмотреть после такого заявления», «Как он мог? Идите все отсюда, я не Пробуждённый». Мы отвечали, что вне зависимости от того, что он скажет, мы поедем, только когда сами захотим. А сейчас мы хотим быть с ним. Он улыбался.