Эти списки отражают положение дел в немецком богословии тридцатилетней давности. Ситуация во Франции однако была такой же, и вряд ли за прошедшие годы в большинстве католических стран она изменилась к лучшему.
В своей замечательной и неожиданной по результатам работе Бертран Мехё, один из лучших современных специалистов по парапсихологии и автор ряда методологически безупречных исторических исследований, с самого начала подчеркивает: «Современные христианские богословы сохранили представление о милосердии Иисуса и его отказе от земной власти, но о Его чудесах они предпочитают помалкивать. Чудотворные способности Иисуса они затушевывают, говоря о них очень осторожно, словно испытывая некоторую неловкость: особый язык и стратегии, к которым они для этого прибегают, пожалуй, заслуживают специального изучения.
«Подобное отношение к Его чудесам характерно как для экзегетов, так и для светских историков, проникнутых рационалистическими идеями или вынужденных с ними так или иначе сообразовываться. Для первых из них поиск реальности, которую научная общественность считает иллюзией, вообще не имеет смысла. Для вторых – вера в чудеса является низшей и регрессивной формой духовной жизни, от которой христианство давно сумело освободиться и о возвращении к которой не может идти и речи. Она связана в глазах образованных людей с популярными верованиями и должна быть методически деконструирована».[6]
Одним из вопиющих примеров систематической враждебности к сверхъестественному стал случай, произошедший недавно в связи с одним из процессов канонизации. В 1531 году Пресвятая Дева, Матерь Божия, явилась бедному мексиканскому индейцу и оставила отпечаток своего лика у него на плаще. Подлинность этого события была признана католической Церковью уже давно, но сам индеец канонизирован не был. Святилище в Гвадалупе, в Мексике, посвященное этому событию, огромно по размерам и включает несколько храмов. Это самое популярное место паломничества обоих Американских континентов, куда ежегодно стекаются многие тысячи верующих. И вот, незадолго до канонизации этого индейца монсеньор Шуленбург, ректор этого огромного комплекса, этого важнейшего религиозного центра обеих Америк, обратился к Ватикану с настойчивым требованием отказаться от канонизации индейца Хуана Диего, утверждая, что чудесные видения Богородицы являются вымыслом, а самого индейца якобы никогда не существовало![7] Позднейшие исторические изыскания подтвердили существование Хуана Диего, а в ходе научно исследования его плаща и запечатлевшегося на нем лика Матери Божией был обнаружен целый ряд связанных с ними удивительных, неоспоримых и совершенно необъяснимых явлений.
Таким образом, наши новые богословы не верят ни в чудеса, ни в дьявола, ни в случаи воскрешения мертвых – воскрешение Лазаря, например. Но они понимают, что настоящие спутники Христа, его ученики и апостолы, выдумать эти случаи не могли. Остается предположить, делают они вывод, что чудеса эти суть измышления авторов Евангелий, преследовавших педагогические цели, которые их извиняет и объясняет. Домыслы эти возникли либо в результате преувеличения реальных фактов, обраставших по мере их распространения чудесными подробностями, либо из пересказа притч, которые со временем начинали восприниматься как реальные факты. Поскольку на такие процессы требуются многие годы, приписывать их непосредственным свидетелям жизни Христа не следует. Вот так уже пятьдесят лет наши богословы и экзегеты внушают нам, будто Евангельские тексты написаны не учениками Христа, а представляют собой позднейшие тексты, сложившиеся в раннехристианских общинах. Расхождения между Евангелиями интересуют подобных исследователей куда больше, нежели то, что между ними есть общего. Хотя они признают что у некоторых из Евангелий мог быть один общий источник. Это знаменитый источник Q (от немецкого Quelle – источник). Попытавшись определить, что этот источник собой представляет, они обратили внимание, что Евангелия адресованы разным читателям, чем и объясняется разница в освещении тех или иных эпизодов жизни Христа. На подобную обработку источника, объясняют они, требуются многие годы. Я не говорю здесь о трудах ученых, работающих в стороне от теоретиков переднего края. Речь идет о многих поколениях рядовых исследователей, посвятивших этой работе всю жизнь.
Мы не собираемся здесь оспаривать ценность этой работы. Спорным нам представляется лишь вывод, к которому они в результате приходят. Вывод, согласно которому Евангельские рассказы о жизни Христа весьма далеки от того, что происходило в действительности. Целыми десятилетиями тысячи экзегетов распространяли по всему миру эти вредоносные теории, подрывая тем самым основы веры. Теории эти проникли во множество кружков по изучению Библии, и в каждом приходе можно найти их сторонников. Современные экзегеты получили образование в учебных заведениях, существующих под эгидой Церкви. Они знают латинский, греческий, еврейский, арамейский и другие, более древние языки, которые приходилось изучать и мне: древнеегипетский с его иероглифической письменностью, ассиро-вавилонский, шумерский. Я не говорю уже об основных современных языках, позволяющих им быть в курсе работы своих коллег. Это настоящие ученые, чрезвычайно сведущие в своей области. Но в паранормальные явления они не верят, или не хотят о них знать; об опыте клинической смерти они либо вообще не слышали, либо считают это явление не заслуживающим какого-либо интереса. Они погружены с головой в свои рукописи, живут, отгородившись от мира, а эволюция науки и современные интеллектуальные движения им совершенно чужды. Они не имеют под собой почвы – основы жизни – словно помидоры, которые выращивают в наши дни гидропонным способом.
6
Bertrand Méheust,
7
François Brune,