Когда к проходной одна за другой подъехали солидные на вид автомашины и «гости» стали подниматься по узкой лестнице на заветный чердак, Старос узнал некоторых из них. Первым в тесное помещение поднялся Дмитрий Федорович Устинов, председатель Военно-промышленной комиссии, царь и бог советской «оборонки». Вторым вошел Александр Иванович Шокин, ни много ни мало, вновь назначенный министр электронной промышленности. Третьим оказался чуть грузноватый человек с огромным лбом ученого мужа и живыми, цепкими глазами, которые сразу выдали в нем незаурядного менеджера и организатора. Впрочем, в тот момент фамилия Королев ничего не говорила Старосу, и только чуть позже, сложив в уме два и два, он стал понимать, кто именно явился на его чердак. (в реальной истории визит состоялся летом 1959 года и вместо Королева там был главком ВМС Горшков - прим.авт.)
Гости повели себя дружелюбно, но по-деловому, и сразу попросили продемонстрировать прототипы узлов будущего управляющего компьютера с незамысловатым названием УМ-1. Начальник лаборатории при поддержке друга и соратника Иосифа Берга (настоящее имя Джоэл Барр - прим.авт.), прочитал небольшую лекцию, после чего показал макет машины и разложенные по столам прототипы узлов. Докладчики специально подчеркнули, что такие габариты, как у этого макета, пока недостижимы. Шокин промолчал, он и так в курсе, а вот Устинов откровенно залюбовался. Впрочем, он тоже хорошо знает, чем отличается прототип сегодня от серийного изделия завтра.
- Даже если ящик будет больше этого, на корабль влезет, а вот на самолет вряд ли, - беззлобно пошутил он. - Но мы вам поможем, чтобы влезло. А то Сергей Павлович от вашего «ящика» взгляд оторвать не может.
- Не могу, Дмитрий Федорович, уж больно ящик толковый получается, - улыбнулся Королев, и неожиданно обратился к Старосу. - А что с памятью? В каком состоянии куб? Это макет или действующий?
- Матвей, расскажи про память, - дал команду Старос, и взбодренный шефом молодой инженер (Матвей Гуревич - прим.авт.) смело шагнул вперед.
- Это наш первый интегральный куб памяти, и он будет работать, когда мы его до конца соберем, - гости улыбнулись, а инженер спокойно продолжал. - Принципиальных проблем в рамках нашего экспериментального производства не осталось, но еще предстоит приспособить конструкцию для промышленного изготовления, а это с имеющимися средствами займет…
- Не меньше года, - Берг мгновенно пришел на помощь слегка смутившемуся подчиненному. - Нужен сборочный завод. Нужен завод ферритовых пластин. Нужно производство оснастки.
- Но в нашей машине мы эту память использовать не будем, - закончил общую мысль Старос.
- Минуточку, - недовольно вмешался Шокин, - Филипп Георгиевич, потрудитесь объяснить этот момент. Что это значит?
- Я еще раз дам слово товарищу Гуревичу, - ответил Старос и добавил: - Матвей, расскажи про вашу новинку.
Инженер вытащил из невзрачной картонной коробки какую-то непривычную, но на удивление простую конструкцию. На вид она представляет собой широкую полиэтиленовую ленту, в которую впаяны ряды проводов и изогнутый параллельными рядами кабель со спиралевидной металлической намоткой.
- Филиппу Георгиевичу пришла в голову идея, - начал было Матвей, но под строгим взглядом шефа слегка осекся. - В общем, этот медный кабель с обмоткой из железно-никелевого сплава действует так же, как матрица из ферритовых колец, являясь, по сути, тем же самым. Поперек идут медные шины с маленькими постоянными магнитами. Все это запаяно в полимерную ленту и позволяет наращивать объем памяти, просто добавляя новые слои. А самое главное…
- Можно параллельно считывать данные с кабеля на одной шине! - воскликнул Старос, в волнении прервав доклад инженера. - Вы не представляете, как это все упростит!
- А вы нам объясните, насколько сильно, - мягко потребовал Устинов, не привыкший к таким абстракциям. - Памяти можно будет поставить больше?
- Это само собой, - ответил Старос, - но и все остальное станет легче, намного компактнее. Уберутся провода запрета, меньше служебной логики. Увеличится скорость доступа к памяти. Это прорыв!
Старос ничуть не преувеличил. Любой инженер-электронщик конца 60-х или начала 70-х годов без труда узнал бы в этом устройстве модуль памяти на основе твистор-кабеля, изобретение гениального Эндрю Бобека из Bell Labs. Но здесь и сейчас это его, Староса, идея, которую он совершенно неожиданно предложил проверить Гуревичу и его ассистенту Шендеровичу, чем вогнал молодых специалистов в полнейший ступор. Идея столь проста, что даже удивительно, что еще много лет она никому не пришла в голову.
Для самого Староса проблема возникла лишь в самом источнике его «озарения». Его рациональный американский ум, еще не успевший пропитаться русской бесшабашностью и фатализмом, просто отказывался верить в вещие сны как источник вдохновения. Но, потом, спустя три бессонных ночи, усталая и небритая парочка инженеров представила ему вполне рабочий образец. И лишь тогда он, наконец, поверил.
- Ну что же, поздравлю вас, Филипп Георгиевич, - искренне улыбнулся Шокин после минутной паузы, - Вы и ваши сотрудники прекрасно потрудились. Но, как вы понимаете, все еще впереди. Вот товарищи Королев и Устинов это люди заинтересованные, но не будем забывать и про народное хозяйство в целом. Значит, так! - он сделал знак, и один из сопровождающих отдал ему в руки пухлую папку.
Шокин достал первый лист, положил на ближайший стол и размашисто подписал постановление Министерства о создании на базе лаборатории нового КБ с совсем другим бюджетом и возможностями и переводу в подчинение новому институту - НИИРЭ. Согласно этой бумаге, новоиспеченному КБ-2 предстоит переезд в левое крыло огромного здания на пересечении Московского и Ленинградского проспектов, что само по себе стало шоком для нынешних обитателей скромного заводского чердака. (в реальности случилось на год позже - прим.авт.)
Продолжая свою неожиданную прогулку, Старос усмехнулся, вспоминая, как Шокин, подобно фокуснику, доставал и подписывал одну бумагу за другой. Указ о создании Госкомитета по электронике, указ о включении в цепочку кооперации Ленинградского Ферритового Завода (ЛФЗ), завода «Прогресс» и других, указ об изменении штатов и окладов, и многое другое. Неплохое шоу, пусть и заранее подготовленное. Но зато теперь все присутствующие до конца жизни будут знать, что стали свидетелями рождения целой эпохи в советской и мировой радиоэлектронике!
Но как же странно думать в этих новых терминах, взявшихся непонятно откуда! Называть двоичный разряд «битом», конечно, удобно, и для англоязычного человека даже вполне логично. Но почему восемь разрядов это «байт»? Загадка. Однако, словечко прижилось, и «старосята» (так реально называли сотрудников Староса - прим.авт.) теперь вовсю щеголяют «байтами», «килобайтами», и пока остающимися в мечтах «мегабайтами».
При гостях, впрочем, никто не решился употребить новые термины, но в самом конце встречи загадочный человек с фамилией Королев вдруг спросил, сколько памяти отведено под команды и сколько под данные. На это Старос ответил, что поскольку «новая» память намного проще и технологичнее, то решено пойти дальше и вовсе не разделять адресное пространство команд и данных» То есть, будет доступно примерно 32 тысячи слов, 16-разрядных. Разумеется, часть памяти с базовыми управляющими программами будет закрыта для записи.
- Шестьдесят четыре килобайта это серьезно, - пробормотал Королев знакомые слова, шокировав Староса до глубины души. Он даже немного замешкался, но Берг его выручил.
- Мы не всегда можем обойтись только выводом управляющих сигналов или распечаткой на бумаге. Мы хотим поставить один или несколько рядов. семисегментных индикаторов. - Сделав паузу, он важно добавил: - Такое еще никто не делал, но прототип высоковольтного устройства у нас уже есть. И поскольку мы сильно сэкономим в схемах памяти, то думаю, проблем не будет.