— Прекрати!!! – взвизгнул он.
— Отвечай на вопросы, иначе буду тебя то бить, то резать. Резать — и бить по ране. Охрененная боль. Поэтому лучше просто отвечай на вопросы, Борзой. Михаил жив или нет?
— Пошел ты к матери!.. – завопил кочевник и захлебнулся, когда молоток ударил по подбородку снизу. Кровь из разреза брызнула, как под давлением, потекла по шее и скулам.
— Не надо мать всуе поминать, — посоветовал я. — Жив или нет?
— Жив он! Жив!
— Тихо говори. Тихо и внятно, чтоб я не переспрашивал. И не ругайся. Возьми себя в руки, ты мужик или курица? Просто отвечай на вопросы. Ты понял?
— Понял, — прохрипел он.
— Где держите Михаила?
— В грузовике. На нашей стоянке грузовик крытый…
— Знаю. Зачем его схватили?
— Ну, нужен для чего-то Зверобою.
— Для чего нужен? Мы – простые охотники. А вы приехали за пятнадцать километров. Для чего?
Он часто моргал, глядя на меня. Потом сказал:
— Не знаю я. Не знаю! Зверобой никогда не говорит, что задумал.
Зрачки Борзого расширились, когда лезвие ножа плашмя прижалось к щеке под веком так, что кончик почти коснулся глаза.
— Сейчас вырежу тебе глазное яблоко, — пообещал я. – Отвечай: почему вы похитили моего напарника?
— Ты тварь, сволочь, – прошептал он. – Зверь, в натуре, зверюга!
— Отвечай, красавчик, или прощайся с глазом. Почему забрали напарника?
— Потому что его Кузьма узнал.
— Что значит – узнал?
— Кузьма раньше вохровцем был, или как их… Ну, этим – охранником, ментом. Конвойным. Зэков перевозил. Твой напарник недавно на Черный Рынок заезжал, сам…
— Патроны покупал, — кивнул я.
— Не знаю, может, патроны, Кузьма его увидел случайно. Узнал.
— Что Кузьма конкретно говорил?
— Мне ничего не говорил. Они со Зверобоем толковали. Наш старший никогда ничего не рассказывает, пойми! Я только так… урывками… Догадался или что подслушал... Кузьма твоего напарника перед этой, падемией…
— Пандемией.
— Да, перед Пандемии видел. Кузьма куда-то зэков привез… Хер его знает куда. Какое-то место типа стремное очень. Этот, Миха твой, там был. Может, служил или что? Не знаю.
— Дальше говори.
— Ну, не знаю я больше ничего! Зверобой решил, короче, если твоего напарника схватить, и он расскажет что-то, то мы разбогатеем. Пойдем в то место и крутыми заделаемся.
Сигарета в зубах дотлела до фильтра, я выплюнул его и сказал, похлопав его ножом по щеке:
— По–моему, ты что-то не договариваешь.
— Все я договариваю! Зверобой думает, что после этого дела он самого Хана сможет скинуть! На всем Черным Рынке главарем стать!
— Скинет Хана? – удивился я. – Не чересчур ли? Это что ж там за место, и что в нем такое может быть спрятано, чтоб в результате можно было захватить власть на Рынке?
— Это ты у Зверобоя спроси, он так решил, а я не при делах.
— Ладно, — задумчиво сказал я, убирая нож от его лица, – давай повторим, чтобы все было понятно. До Пандемии Кузьма перевозил уголовников. Привез очередную группу куда-то… точно неизвестно, но в том месте был Михаил. Кем он там был, чем занимался – ты не знаешь. Хотя место интересное и необычное. Кузьма там Михаила видел и запомнил. Пока все ясно, но дальше странность. Зачем вам Михаил сейчас, если Кузьма там был? Почему он сам Зверобоя туда не отведет?
— А может доступ какой-то особый, и теперь только напарник твой знает, как попасть? Или может Кузьма вообще не в курсе, где это место. Ну, сидел в этом… в автозаке крытом, маршрут не запомнил. Я не знаю.
— А мне кажется: знаешь, но темнишь.
Я поднял с пола обрез Борзого и нацелил на его правую ступню. Он взвыл:
— Перестань, охотник! Я все рассказал!
— С этого расстояния дробь разворотит ступню к мутантской матери. Только клочья останутся с дробленой костью, такое не лечится.
— Прекрати!
— Рассказывай остальное.
— Ну, не при делах я! Не в курсе!
— Отвечай, вы Миху пытали?
Он замолчал.
— Пытали? – ствол уперся в ступню.
— Мы… нет…
— Правду говори! — Мой палец напрягся на спусковом крючке, и Борзой заметил это, задергался.
— Пытали, но он ничего не сказал! Зверобой тогда решил к Бадяжнику обратиться! Мужик такой есть на Рынке!
— Это тот, что наркоту варит из всяких трав, которые на краю Леса растут? При чем тут Бадяжник?
— Он вроде умеет такую штуку делать, называется, как ее… сыворотка правдивости или как….
— Скополамин, что ли? Я про него читал в одной книге.
— Ну, типа, оно самое. Не прямо его, но похожее что-то. Короче, такую сыворотку умеет бадяжить, ее терпиле вколешь – и он тебе все расскажет, как послушный. Хотя оно опасно, вроде, если доза слишком большая, можно дуба врезать. Зверобой решил напарнику твоему эту штуку вколоть.
— Когда?
— Сегодня, а когда ж? Уже наверное и вколол, не знаю. Бадяжник в обед обещал сыворотку отдать, а щас уже к вечеру дело. За ней Гига должен был пойти. Клянусь, охотник, Лесом клянусь, мамой клянусь – ничего больше не знаю!
В глазах его был панический ужас. Я опустил обрез.
— Теперь заткнись и замри.
Он так и сделал. Я накинул на плечо ремень ТОЗа, перерезал веревки – сначала на ногах, потом на руках – и приказал:
— Сесть. Теперь встать. Лицом к воротам. Выходи.
Когда я направился следом, он сказал:
— Ты меня убьешь.
— Нет, отпущу.
— Как это – отпустишь? – кочевник сбился с шага. — Убьешь. Я же иначе к своим вернусь и все расскажу. Ты меня теперь отпустить не можешь.
— Да выходи ты! – я толкнул его стволом между лопаток, выпихивая наружу. – Не отпущу, конечно, но свяжу и положу в сарае. Сигу расскажу, где ты, он после тебя освободит. Иди вперед, а перед забором сворачивай.
Мы миновали двор и пошли вдоль ограды. Вдруг Борзой, истошно закричав, прыгнул вбок и нырнул в дыру в заборе.
— Стой! – я бросился следом.
Почти сразу за оградой был склон расселины, по которой текла река. На другом берегу росли густые заросли, где беглец мог легко скрыться. Он с разбегу прыгнул, и я выстрелил из обреза. Дробь ударила Борзого в спину, он с воплем рухнул вниз. Донесся громкий плеск. Бросив обрез, я сдернул с плеча «махновку», подскочил к обрыву.
Быстрое течение волокло кочевника вдоль расселины. Здесь было неглубоко, тело перекатывалось через валуны, вокруг расплывалось пятно крови. Непонятно, жив он или нет… Я прицелился и выстрелил. Попал, кажется, в плечо. Тело в воде сильно дернулось. Течение перетащило его через большой валун, дальше становилось глубже. Тело бултыхнулось туда, целиком ушло под воду… и больше я его не видел.
Перекинув через голову ремень ТОЗа, я подхватил обрез и побежал к Шатру.
* * *
— Ты сдурел?! – изумился Сигизмунд. – На Бадяжника наехать? Он большой дом занимает прямо в Ставке! Наркотой половину орды снабжает, Ставку тоже, у него там десяток охранников постоянно дежурит и еще столько же на подхвате.
Мы сидели у стойки, склонившись друг к другу. Кочевники отдыхали после вчерашней попойки, в зале никого не было, только Игорь с Борькой стучали молотком, ремонтируя сломанный стол.
— Что за охрана? – спросил я.
— Каратели, так их называют. Это боевой отряд Хана, он часть их в аренду сдает тем, у кого с деньгами хорошо. Бадяжник – самый крупный торговец наркотиками. Оптовик. Ты как хочешь, Стэн, а я тебе в этом не помощник. Бадяжник слишком крутой, чтоб на него наезжать.
— Если он передаст эту сыворотку…
— Да он, по твоим же словам, ее уже передал. Ты опоздал, Стэн. – Сигизмунд поерзал на ящике и вдруг решил: — Слушай, я вообще хочу, чтоб ты отсюда выметался. Слишком все это опасно стало.
— Завтра.
— Нет, сегодня. Прямо сейчас! — он даже стукнул кулаком по стойке.
— Без вышибалы останешься.
— Хрен с ним, побуду без вышибалы. Зато голова цела.
Он собрался встать, но я положил руку ему на плечо и тихо сказал: