Глава 12.
Миша отложил телефон в сторону. Легким прикосновением, сознания коснулось удивление тому, что Саша перезванивает с Диминого телефона в такую рань. Глеб не брал трубку, а затем и вовсе отключил телефон. Бесполезно ему звонить, еще более бесполезно искать личной встречи. Она не принесет ничего, кроме обоюдной боли и Мишиного унижения.
- Миш? – мама встревожено посмотрела на него, когда он выполз из своей спальни.
Парень выспался, чувствовал себя бодро, только душа измята и измучена. Все мысли о Глебе, все желания только о нем.
- Доброе утро, - на автомате, механически.
Дверь в ванную комнату, хлопок, тишина. Робкие приближающиеся шаги. Но никто так и не осмелился постучать. Зеркало отражает лицо несчастного человека. На шее все еще видны следы от поцелуев мальчика. Он оставил свои следы не только на теле, его отпечатки на душе, что жила им, дышала. Всхлип. Но Миша не плачет, нет, он мужчина. Не имеет права расклеиваться. Сейчас он должен взять себя в руки, выйти из этой комнаты и улыбаться всему миру, дышать, жить…
- Ты куда? - взволнованно окликает Наталья.
- Прогуляться, - безразлично.
Нужно выйти на улицу, вздохнуть чистого воздуха, не пропитанного запахом его тела. Здесь слишком много Глеба. Его голоса, улыбок, запаха, задорного блеска синих глаз. Миша тряхнул головой, отгоняя наваждение. Он столько раз переживал разрывы, переживет и сейчас. Наверно.
Миша заходит в спальню, чтобы собрать вещи, деньги, кошелек, ключи…
- Я совершил ошибку, да? – усталый, печальный голос отца проникает сквозь тонкую щель.
- Да. Не думала, что он будет так любить…
- Почему?
- Потому что эти чувства направлены на мальчика.
- Может, поговорить с этим, как его, Глебом. Пусть вернется.
- Не думаю, что он вернется после разговора с тобой, - женщина качает головой, переворачивая золотистые оладушки на сковороде.
Скорее на улицу, туда, где начинается другой мир, шумный и суетливый. Нужно вырваться из этого состояния больного одиночества. Прогулка – самый лучший способ все еще раз обдумать на свежую голову и проветриться. Миша выходит из подъезда, поток ветра тут же путается в его волосах. Шаг, еще шаг. Не допускать пока мыслей о Глебе, не здесь. Парень направляется в строну небольшого парка. Только там в тени пушистых деревьев на старой лавочке с облупленной краской можно будет позволить себе… Позволить себе подумать о чертенке, решить, как поступить дальше. Пытаться вернуть или позволить уйти из жизни окончательно?
Но человеческое сознание не властно над мыслями. Мы не можем запретить себе думать об одном и думать только о том, о чем хотим. Каждый шаг, каждый вдох, каждое движение заставляют вспыхивать в памяти картинки из недалекого прошлого. Кончики пальцев покалывает от того, что они еще помнят, как это, прикасаться к его гладкой коже. Рисовать слова на латыне, четко следуя по завиткам татуировки. Среди людей идет черноволосый мальчик, а Миша видит в нем Глеба и тут же вспоминает, как это, сминать сладкие пухлые губы в поцелуе, проскальзывать языком в горячий рот. Парень прикрывает веки, оставляя только щель, чтобы видеть дорогу, стелящуюся под ногами. В ушах звучит хриплый голос мальчика, умоляющий, просящий, требующий. Но все это нужно забыть. Необходимо вычеркнуть из памяти, чтобы жить дальше. Пусть холод сковывает душу, но чтобы совершать движения, шаги в будущее, следует вычеркнуть из головы прошлое, следует вычеркнуть Глеба. Может уехать? Купить билет на самолет и улететь вместе с родителями. Сменить город, университет, друзей, окружающий мир. Поможет? Поможет этот шаг забыть о нем, забыть его имя, его улыбку, его глаза? Миша чувствует толчок в плечо, распахивает глаза, встречается с недовольным взглядом какого-то парня, но вновь видит Глеба в постороннем человеке. Нет, от себя не убежишь. Нет даже шанса забыть поцелуи, робкие и одновременно настойчивые прикосновения, его отдачу, ведь Глеб всегда полностью преподносил свое тело, свою душу, позволяя брать все без остатка. Миша звереет, взращивая лютую ненависть к человеку, которого любит всем сердцем. Ненавидит за трусость и любит за то, что тот просто существует в этом мире, дышит этим воздухом, ходит по этой земле. Парень ускоряет шаг, чтобы избежать острых, ядовитых мыслей. Шаг, еще шаг, быстрее. Срывается на бег. Быстрее, еще быстрее, пока не кончится воздух в легких, пока не станет невозможным сделать вдох из-за дикой боли в боку.
Останавливается, тяжело дыша и уперевшись о железную кованую ограду. Внизу бурным грязно-серым потоком течет узкая река. Следит за течением, за пузырьками, за переливами, за лучами солнца, ласкающими гладь. Он так же ласкал тело мальчика, нежно и бережно, доводя до экстаза, до громких бесстыдных стонов, до вспышек огненной страсти в синих глазах. Еще вчерашним утром Глеб принадлежал ему и только ему, теперь же он вновь стал всего лишь младшим братом друга. Жаль, что мальчик не забрал с собой чувства, что сумел посеять в его душе.
- Миш! – парень поворачивает голову и видит Кирилла.
В спортивном костюме, кроссовках, наушники в ушах, капельки пота на лбу. Удивление. Миша даже не предполагал, что этот много пьющий товарищ ведет спортивный образ жизни по утрам.
- Привет, - кивает Миша.
- Как твоя голубая жизнь? - Кирилл смеется, ему весело, он думает, что пошутил, но понятия не имеет, какую боль причиняет пустыми для него словами.
- Идет, - коротко бросает Миша.
- Составишь компанию?
- Нет, я сам по себе.
- Как хочешь, - Кирилл махнул рукой и побежал дальше.
Миша постоял еще некоторое время, подставляя лицо лучам утреннего солнца и нежным потокам ветра. Если закрыть глаза, то можно представить, как мягкие подушечки пальцев Глеба невесомо касаются его кожи, как прижимаются пухлые губы в осторожном поцелуе. Глеб – его солнышко, его теплое, ласковое, нежное солнышко.
- Так холодно без тебя, малыш, - шепчут губы сами собой.
Миша моргает несколько раз, стряхивая прозрачные капельки с черных ресниц, отталкивается от ограды и уходит. День долгий, город огромный. Он так давно не гулял по нему просто так пешком, сливаясь с его шумом, с его суетой, с его дыханием. А ведь это так чудесно просто идти туда, куда несут ноги, куда смотрят глаза. Смотреть вперед и не искать перед собой цель. Видеть именно то, что есть, а не то, что хочется видеть.
Вечер медленно опускается на город, захватывает в свой плен, окунает здания, людей, машины, редкие деревья в темно-синюю краску, заставляет вспыхивать маленькие яркие точки уличных фонарей, зажигает на иссиня-черном покрывале неба миллионы серебристых звезд. Небо безоблачно, луна льется молочно-призрачным потоком. Организм не чувствует голода, ноги не чувствуют усталости, исходивши половину города за прошедший день. Вместо человека только черная мутная дыра, состоящая из боли, отчаяния и страха не собрать себя вновь. Звонок телефона выдергивает из липкого оцепенения.