— Ты действительно ходила только на прогулку? — негромко спросил он.
— Да. Я же сказала.
— И ни с кем не встречалась?
— Нет! Послушай, в чем дело?
Продолжая смотреть на нее, он покачал головой.
— Я провел больше часа по горло в дерьме, я чуть не сломал спину, выгребая мусор из этой чертовой дренажной канавы, потому что мне не хватало терпения дождаться трактора — так я торопился вернуться к тебе. Я хотел получить из твоих рук чашку чая и немного ласки. Я надеялся, что ты ждешь меня с раскрытыми объятиями, полуодетая и благоухающая… а тебя не оказалось дома. Бейли был обеспокоен — ты даже не пообедала…
— Я зашла дальше, чем хотела.
Он вопросительно улыбнулся.
— Это что, извинение?
— Нет, — ответила Абигейл.
— Я отправился искать тебя, — продолжил Леонард. — Провел еще час, преследуемый мыслями, что ты лежишь где-нибудь на дне оврага со сломанной шеей. Весь мой любовный пыл превратился в гнев, беспокойство, раздражение. В лесу тебя не оказалось — я обшарил там все. Затем я услышал истошный крик. Ты кричала не от боли, не от страдания…
— Именно от этого.
— Ты орала от гнева, — поправил он. — Вся в грязи, спасая какого-то щенка, которому в итоге досталось все внимание, на которое рассчитывал я.
— Извини. Но я не могла бросить беззащитное существо.
— Разумеется.
— Разумеется? — воскликнула Абигейл. — Но ведь ты-то бы его бросил! — Он хитро усмехнулся. — Неужели бы не бросил? — недоверчиво спросила она. — Ты бы сделал то же, что и я?
Он кивнул. Девушка недоверчиво посмотрела на него.
— Но ты бы все-таки отдал его в приют для бездомных животных?
Его улыбка стала еще более ироничной, в глазах засветились искорки смеха.
— Наши будущие отношения зависят от моего ответа? — спросил он.
— Возможно. Ты был так разозлен…
— Я был обеспокоен. Как мать, разыскивающая пропавшего ребенка. Сначала мне хотелось тебя отшлепать, потом обнять.
— Меня так и не обняли! — Он рассмеялся и широко раскинул руки. Не двинувшись с места, Абигейл продолжала всматриваться в голубые глаза Леонарда, веселость из которых постепенно улетучивалась. — Так сколько времени у меня есть?
Леонард отбросил в сторону полотенце, пригладил мокрые волосы и присел на кровать рядом с ней. Взяв ее за руку, он посмотрел на сплетенные пальцы, потом — ей в глаза.
— Наш союз, дорогая, — серьезно начал он, — не был декларацией о любви.
— Я понимаю.
И как бы ни было это тяжело, как бы сильно ни хотела Абби иного, но она действительно понимала это.
— Поэтому, отвечая на твой вопрос, я могу сказать только одно: я не знаю, сколько времени у нас есть. Наверное, пока не исчезнут радость, теплота. Ты сожалеешь об этом?
— Нет, — тихо сказала она.
— Тогда давай принимать каждый день таким, какой он есть.
Абигейл слабо улыбнулась и кивнула. Жизнь приучила ее не заглядывать в будущее, но сейчас она желала именно этого. Ей хотелось уверенности в завтрашнем дне, а как раз в этом ей было отказано.
— Я хочу тебя, — вдруг негромко сказал Леонард.
Она изумленно посмотрела на него. Голубые глаза Леонарда потемнели от страсти, и сердце Абби забилось в груди глухими, тяжелыми ударами.
— Сейчас? — с трудом вымолвила она.
— Да, — подтвердил он. — Мне кажется, что ты надела слишком много одежды. Почему бы тебе не пойти в ванную и не раздеться?
— Раздеться?
— Да.
Словно загипнотизированная, чувствуя нарастающее возбуждение, Абигейл встала и неверными шагами прошла в ванную. Ее не вполне убедили его объяснения, но она не стала задавать больше вопросов. Там, где нет любви, нет возможности выяснить все до конца. Да и зачем ей знать, как долго все это продлится? Она жадно подбирает те крохи счастья, которые он бросает ей. Гордость внушала ей, что надо отказаться от подачек, но она была не в силах сделать это. Любить Леонарда было одновременно и стыдно, и легко.
Раздевшись, она встала под горячий душ, и вернулась в комнату — обнаженная, как и он.
Леонард лежал посередине широкой кровати, заложив руки за голову. Когда Абигейл приблизилась, он протянул руку и, взяв ее за запястье, притянул к себе.
— Птичка моя, — ласково сказал он.
— А ты злюка.
— Прости, что я рассердился на тебя.
— Уже простила.
Ради одной его улыбки она готова была простить ему что угодно.
— Перестань хмуриться и поцелуй меня, — попросил Леонард.