– Может, в среду? – предлагаю я.
– Отлично! – улыбается Бронвин.
– Буду очень ждать, – говорит отец. Затем он неуверенно делает шаг назад, как будто собирается уходить, однако замирает. – Послушай, Нейт… ты точно не забрал по ошибке мои ключи? Нет, не от дома, – поясняет он, не позволив мне возразить. – Те я нашел ровно там, где ты сказал. Я про рабочие ключи. Они как сквозь землю провалились!
– Точно не брал, – говорю я, чувствуя нарастающее беспокойство.
Отец наконец-то вылечил спину, которую повредил много лет назад во время кровельных работ. Конечно, новость хорошая, но из этого следует, что с точки зрения властей он теперь трудоспособен и ему ни в коем случае нельзя терять место в школе. Иначе его счета будем оплачивать мы с матерью, а для меня это означает третью работу и…
Бронвин ободряюще берет меня под руку. Я считываю: «Решай проблемы по мере поступления». Она повторяет мне эту мантру всякий раз, когда мячики, которыми я жонглирую, рискуют посыпаться мне на голову.
– А вы не могли оставить ключи на работе? – спрашивает Бронвин.
– Вряд ли… – задумчиво отвечает отец. – Хотя возможно. Я… Иногда у меня мозг как в тумане, понимаете?
– Ага, – киваю я. – Попробуй вспомнить, где конкретно был и что делал, повтори свой маршрут шаг за шагом. Хочешь, помогу с поисками?
Не уверен, что окажусь полезен, но мне нужно как-то скоротать час перед сменой в загородном клубе.
– Я сам. – Отец оттягивает резиновый браслет, и тот щелкает ему по запястью. Этот способ борьбы со стрессом предложила мать, и теперь браслет постоянно у отца на руке. – Не стоит тебе сегодня заходить в школу, Нейт. Да и завтра… и еще какое-то время…
Не нравится мне его бегающий взгляд.
– Это еще почему? – с тревогой спрашиваю я.
Если он носит на работу выпивку, я его убью. В переносном смысле, конечно. Хотя кто знает…
– Понимаешь, в школе иногда тренируется… тот парень, – рассказывает отец. – Со своим инспектором по надзору. Или кто он там. В общем, с каким-то типом в форме.
Похоже, у меня тоже затуманился мозг, потому что до Бронвин гораздо быстрее доходит, о ком речь.
– Джейк Риордан? – выдыхает она, вцепившись мне в руку. – Это точно он? Как его вообще подпустили к школе?
– Он самый, – подтверждает отец. – Видел его на спортивном поле. Думаю, суд разрешил ему небольшие пробежки на стадионе. – Увидев в моем взгляде изумление и отвращение, отец поспешно добавляет: – В саму школу его, конечно, не пускают.
– Не удивлюсь, если и туда пустят, – едко замечаю я.
Как ни старайся выкинуть ублюдков вроде Регги и Джейка из головы, они все равно о себе напомнят. Потому что люди развязывают им руки.
– Да уж… – Отец вновь щелкает резинкой на запястье. – Знаю, когда все начиналось, я не особо вникал в происходящее, но… Мне не нравится, что этот парень там ошивается. Что он вообще на свободе, если честно.
Отец не особо вникал в происходящее, потому что частенько валялся в отключке, однако я верю в его искренность.
– Мне тоже, – говорю я.
Чем дольше Джейк будет разгуливать по улицам Бэйвью, как самый обычный горожанин, тем больше людей поверят, что так оно и есть. И будущий беспристрастный судебный процесс может принять неожиданный оборот. Присяжные, которые должны считать его преступником – каковым они когда-то считали меня, – увидят в нем лишь примерного соседа.
Некоторые вещи не меняются никогда.
Глава 7
Эдди
Бывают расслабленные субботы, бывают активные, а бывают как эта – поход в Бэйвью-молл на Четвертое июля с беременной сестрой и матерью, вылившийся в противоборство, поскольку Эштон наотрез отказывается выкладывать три тысячи за колыбель в форме кокона из модного детского магазина Le Petit Ange[4].
– Ну же, Эштон, посмотри! – уговаривает мама, проводя рукой по гладкому светлому дереву. – Так стильно смотрится! Когда вы с Эдди были младенцами, таких колыбелек не делали.
– Она похожа на мини-солярий, – замечает Эштон.
Я барабаню пальцами по прозрачной акриловой вставке с гравировкой в виде звездочек:
– Или на огромную салатницу.
Сестра прыскает от смеха. В «Бэйвью блейд» писали, что это магазин «для самых стильных, следящих за трендами родителей», к каковым уж явно не отнесешь ни Эштон, ни Эли. Впрочем, попробуйте втолковать это нашей маме.
– Вы обе ничего не смыслите в дизайне, – сетует она.
Для сегодняшнего похода по магазинам мама нарядилась как на подиум: узкие белые брюки, золотистые босоножки, узорчатый топ на запáх. И да, признаю: выглядит она потрясающе. Как и Эштон в бледно-голубом сарафане, подчеркивающем чуть округлившийся живот. Я ложка дегтя в нашей бочке стиля, так как пришла в форме официантки кафе «Контиго» – безрукавке и шортах, – а волосы с фиолетовыми прядями зачесала назад и заколола крабиком в форме цветка. Должно быть, заколола косо, потому что мама протягивает руку и поправляет мне прическу, попутно замечая: