– Велоэпопея продолжается? – спрашивает Иви, пряча улыбку.
Пару недель назад Луис купил Мейв велосипед, надеясь исправить тот факт, что в детстве она так и не научилась кататься из-за постоянных походов по врачам, однако дело идет медленнее, чем он рассчитывал. Мейв не крутит педали, а, скорее, перебирает ногами по асфальту. Или, раздосадованная, просто идет, катя велосипед рядом.
– Мы отлично прокатимся! – заверяет ее Луис с неоправданным, на мой взгляд, оптимизмом.
Мейв закатывает глаза и вдруг, все еще обнимая Луиса за талию, поворачивается ко мне:
– Фиби, тут такие странные дела… Утром я смотрела по телику, как Джейк давал школьникам интервью…
Улыбка мигом исчезает у Луиса с лица.
– Да пошел этот гад, – ворчит он.
Мало что может поколебать его беззаботное настроение, но упоминание о бывшем друге работает безотказно.
– Согласна. – Мейв ободряюще сжимает его руку и вновь обращается ко мне. – В аудитории я заметила девушку с прической точь-в-точь как у тебя, а еще… – Мое сердце сжимается, потому что она окидывает взглядом мой сверкающий топ, который едва ли назовешь неприметным.
– Неужели? Ну и ну, – говорю я, пытаясь собрать волосы в более аккуратный хвост. – Я тоже хотела посмотреть этот репортаж, но застряла у врача. Как там Эдди?
Лгать Мейв – кошмар, однако еще больший кошмар – если она узнает, что именно я скрываю.
– Все так же, – отвечает Мейв.
Такое чувство, что она хочет продолжить расспросы, но ее прерывает звон колокольчика. В дверях появляется знакомая фигура.
– Оуэн! Как жизнь, приятель? – приветствует Луис моего больше-не-такого-уж-маленького братца, когда тот подходит к стойке. – Черт! Ты что, еще на фут вымахал?
– Да нет, – бормочет Оуэн.
Последнее время шуток он не понимает.
– Твой заказ на стойке, – сообщает Иви.
Ей нет нужды добавлять «за счет заведения», потому что мистер Сантос никогда не берет с моего брата денег.
– Спасибо, – по-прежнему монотонно бубнит Оуэн и, даже не взглянув в мою сторону, забирает пакет.
Мейв перехватывает мой взгляд и понимающе улыбается: мол, парню тринадцать, что с него взять? Я заставляю себя улыбнуться в ответ, но когда Оуэн, ссутулившись, выходит и дверь с хлопком закрывается, у меня на душе скребут кошки.
– Приятно было поболтать, Оуэн, – ухмыляется Луис, и Мейв слегка толкает его локтем.
Почти три месяца назад, когда Оуэну еще было двенадцать, мы с сестрой выяснили, что он вел в Сети переписку, выдавая себя за другого (как и Эмма – она притворялась мной). Брат общался с парнем, втянувшим Эмму в зловещий план мести. Парень этот по имени Джаред Джексон пообещал добиться от моего бывшего – Брэндона Уэбера – расплаты за происшествие с автопогрузчиком, во время которого три года назад погиб наш отец. Взамен Эмма должна была помочь Джареду отомстить Эли Кляйнфельтеру, поскольку тот упек братца Джареда – продажного копа – за решетку. Эмма испугалась и дала заднюю, но в игру вступил Оуэн и продолжил начатое.
Позже Брэндон погиб – то, что поначалу объявили несчастным случаем, оказалось частью затеянной Джаредом игры «Правда или Вызов». Когда Оуэн перестал выходить на связь, Джаред решил свершить свою месть самостоятельно – взорвать бомбу на предсвадебном банкете Эли и Эштон. Если бы Нокс и Мейв ему не помешали, все, кто собрался в ресторане, могли погибнуть.
Джареда арестовали, и вскоре он заявил, что я была его сообщницей. Эмма тогда лежала в больнице, так как из-за чувства вины несколько недель злоупотребляла спиртным. Сестра призналась, что это она, а не я общалась с Джаредом. Мы даже не догадывались, что в случившемся замешан Оуэн, пока не прочитали распечатку его переписки с Джаредом. Мы увидели знакомую ошибку, которую Оуэн однажды допустил при подготовке к состязанию по орфографии, – «координальный» вместо «кардинальный».
Тогда, сидя за кухонным столом с нашей матерью и адвокатом Эммы, мы с сестрой заключили негласный договор держать эту информацию при себе. У меня и в мыслях не было поступить иначе, ведь судя по сообщениям Оуэна, адресованным Джареду после смерти Брэндона, мой брат сам не понимал, во что ввязался. Мой милый, невинный, все еще горюющий по отцу младший братик никогда не желал Брэндону зла.
Однако почти сразу у меня начали закрадываться сомнения. Я знала, что нельзя никому рассказывать – особенно Мейв и Ноксу, ведь они рисковали жизнью, чтобы остановить Джареда, поэтому после отъезда Эммы необходимость хранить тайну сделала меня ужасно одинокой.
Оуэну тем временем исполнилось тринадцать. Он будто в одночасье стал значительно выше и замкнулся в себе, а меня никак не покидала мысль, что примерно в том же возрасте Брэндон случайно убил нашего отца. И если бы Брэндон не испугался ответственности, отец до сих пор был бы жив.