Ей давно пора бы паниковать, но никак не получается! И фигура Увальня, нависавшая над ней, замерцала, слегка уменьшилась и превратилась совсем в другого мужчину, который смотрит на нее в упор и едва заметно улыбается.
— Сейчас я тебя зашью, — сказал он на ее родном языке и совсем другим голосом, и Майра тут же узнала дружка Этой, который тоже мертв, как и она, но это раньше, а сейчас… Что происходит?
— Извини, пришлось тебя поранить, — продолжил Этот, осторожно поворачивая ее порезанным боком кверху. — Но ничего, сейчас все исправим.
Она, конечно, все поняла. И разозлилась, даже взбесилась! То есть, хотела, но не получилось. Расслабленное состояние не проходило, а Этот парой скупых движений снял с ее бока "заплатки", оголив оба пореза. Снова пошла кровь, но тупая боль почти сразу сменилось теплым и комфортным ощущением регенерации. Перехитрили ее, как девочку. Ярость и ненависть заклокотали где-то очень далеко, так и не овладев ею, а все, что она чувствовала, это осторожные прикосновения рук. И это было непередаваемым облегчением после всей этой боли и отчаяния…
— Ты никого не предала, — снова заговорил Этот. — А нам нужно было все узнать. Так будет лучше, поверь.
Она почти готова согласиться, а тем более, его руки все еще касаются его бока. Возможно, он делает это сознательно. Какая разница? Она не может отрицать, что ей сейчас как-то слишком хорошо и комфортно. Ей захотелось закрыть глаза и совсем расслабиться, тем более, под головой у нее вдруг оказалась настоящая мягкая подушка. Это уже какие-то чудеса, и самое главное, она поймала себя на мысли, что рассматривает Этого с каким-то непривычным любопытством. Он не такой огромный, как Увалень, но зато умный и изобретательный, если сумел такое провернуть. И глаза у него внимательные, знающие, нет в них никаких плохих мыслей.
Бок уже не болит, но зато начал слегка чесаться, как и положено при регенерации. А Этот, мерзавец, зная об этом, ладонью осторожно поглаживает те места, где были порезы. И это как-то даже приятно, и от его руки словно теплая волна идет. Настолько приятно, что опять хочется закрыть глаза. Вот тварь имплантированная! Не хочется, чтобы он перестал…
— Как тебя зовут? — тихо попросил Этот, не прерывая контакт. — Имя это не военная тайна.
Ей не хотелось отвечать, поэтому она нахмурилась, решительно взглянула ему прямо в глаза… и ответила.
— Майра, — повторил за ней Этот, улыбаясь неизвестно чему. — Красивое имя. И главное, редкое!
Она снова захотела закрыть глаза, и в этот раз уже не смогла этому желанию противиться.
— Отдыхай, Майра Наара, — напутственно произнес Этот, но она уже почти спала. Что было совсем не удивительно, ибо вышеупомянутая Майра Наара была совершенно, абсолютно, очаровательно пьяна.
-------
-------
-------
Вперед, на Марс!
Октябрь 1985 года
На Марсе, а точнее, на единственном обжитом его участке, стояла темная и холодная ночь. Прекрасное время, никакой работы, никаких поездок, и заблудиться Илья не сумел бы даже в полной темноте, а нынче такой проблемы вообще не существует. Все началось с удачной, но довольно нервной экспедиции по разграблению межпланетного корабля, главным результатом которой стало огромное количество нужных и ненужных предметов, вдруг оказавшихся в распоряжении колонистов. О том, чтобы тащить все это в гермообъем, не могло быть и речи, а складывать все безобразными кучами возле жилища не пристало просвещенным исследователям конца XX века. Поэтому, для этой цели было решено соорудить сарай, или, если угодно, склад. Разумеется, герметичным это сооружение быть не обязано, что сильно упростило задачу строителей. На несущий каркас приспособили посадочные опоры злополучного корабля Дэйва, для чего снова пришлось пилить несчастную машину. Вообще, от невезучего корабля со временем остался только силовой каркас, заглушенный реактор и все двигательное хозяйство. Издали это выглядит, как мертвое высушенное насекомое, от которого остался лишь хитиновый панцирь…
Панели обшивки корабля пустили на стены и перекрытия, приварили петли для ворот, и склад был готов. Он получился узким и длинным, восемь на двадцать пять метров, и не более двух с половиной метров в высоту, чтобы ограничить парусность, но и этого хватило, чтобы аккуратно сложить там почти весь ненужный в данный момент хлам. Тогда и появились зачатки идеи.