3 января на утреннем совещании командир корпуса так оценил сложившуюся обстановку:
«Перемещения русских войск не дают нам возможности разгадать истинные намерения их командования. Однако, суммируя имеющиеся в нашем распоряжении данные, можно прийти к выводу, что часть русских войск, усиленная танками, двигается в направлении города Старобельска, в то же время более мелкие группы противника стягиваются по направлению к Ворошиловграду. Заметно, что русское командование почему-то тянет время».
6 января 1943 года. Командование группы армий «Б» распорядилось об усиленной охране железных дорог и о подготовке железнодорожных станций к круговой обороне. Немецкое командование направило венгерской армии двести 75-миллиметровых противотанковых пушек в сопровождении немецкого полковника, который занимался распределением этой артиллерии.
По сведениям, полученным от разведки, в излучину Дона на урывский плацдарм прибыли новые советские части. Поступили сведения, что новое советское наступление назначено на 11 января.
7 января нам сообщили, что русское командование, ободренное своими успехами, сняло часть войск с Кавказа, чтобы перебросить их на Дон, создав таким образом восточнее Ростова и Майкопа новую линию обороны.
По всему чувствовалось, что планы немецкого командования относительно захвата нефтяных районов около Баку снова терпели крах.
В ночь на 8 января на участке обороны 9-й дивизии произошел взрыв огромной силы. Оказалось, что строительные рабочие в сопровождении минеров на ручных санках подвозили противотанковые мины в район стыка частей. Взорвались мины на одних санках, сдетонировали на других. В результате несчастного случая погибло сорок пять человек, в живых осталось только трое из всей группы рабочих и минеров.
По приказу полковника Шаркани я выехал на место происшествия в 9-ю дивизию. Военный прокурор уже беседовал с офицерами и унтер-офицерами. Прокурор попросил меня присутствовать во время допроса. Выяснилось, что мины, вопреки запрету, уже были снабжены взрывателями. На скользкой, неровной дороге санки мотались из стороны в сторону, достаточно было соскочить одному предохранителю — и произошел взрыв.
Вечером 9 января я зашел к майору Дардаи в отдел 1/в. В начале декабря майор Секеи уехал в Венгрию, а на его место назначили майора Эрнё Чатхо, которого я знал еще до войны. Это был замкнутый человек с тяжелым неуживчивым характером. У нас с ним не было согласия еще в 1938 году. С тех пор как он попал в оперативный отдел, я лишь в случае крайней необходимости заходил туда. Зато майора Дардаи навещал часто.
— Вот прочитай, это тебя заинтересует, и скажи свое мнение, — сказал мне Дардаи, подавая сводку.
«В северной части урывского плацдарма русские саперы произвели разминирование», — прочитал я в донесении.
— Послушай-ка, Эрнё! Если правда, что русские 11 января начнут наступление, то они начнут его именно на этом участке, — заметил я.
— Возможно, — согласился Дардаи. — Но командование армии до сих пор считает, что русские будут наступать на стыке с итальянцами.
Утро 11 января было хмурым, туманным. С самого Нового года мы почти не видели солнца, и одно это уже портило настроение. Днем, несмотря на то что солнце не показывалось, так теплело, что снег почти начинал таять, зато ночью становилось страшно холодно.
Главная линия обороны всю ночь охранялась 100-процентным составом войск. Утром, часов с десяти, офицеры отпускали солдат на отдых до наступления темноты. В окопах оставались только наблюдатели, которые поддерживали друг с другом связь.
Однако советского наступления не было. Прекратились даже ночные вылазки русских разведчиков. Несколько наших разведчиков, ушедших на задание, не вернулись.
12 января утром нам сообщили, что на фронте 2-й венгерской армии русские никакого наступления не предприняли. Лишь советская авиация активизировала свои действия в излучине Дона.
Когда я из оперативного отдела вернулся к себе, ветерок разогнал тучи на небе, показалось солнце. Часов около десяти вдруг прибежал унтер-офицер Ковач и сообщил, что со стороны Дона слышится шум артиллерийской канонады и взрывы бомб.
В обед в штабе уже не было такого оптимистического настроения, как утром. Пока было известно только то, что русские войска перешли в наступление в районе Урыва и Гольдяевки, прорвав нашу линию обороны.
И хотя все мы уже давно ждали русского наступления, оно все же оказалось для нас неожиданным, так как солдаты готовились к отдыху, а некоторые уже успели уснуть.