Батальоны, введенные в бой, один за другим, выйдя к тригонометрическому пункту с отметкой 160,2, вдруг остановились. Среди солдат началась паника, и они повернули обратно в Осокино.
К одиннадцати часам немцам наконец удалось завести свои тягачи, и они двинулись вперед, натолкнувшись на советские танки, которые тут же разбили их. Из 98 немецких танков в целости и сохранности осталось только четыре, и они отошли в Краснолипье. При виде наступающих русских танков в группе полковника Мартша тоже вспыхнула паника, и участок местности возле тригонометрического пункта с отметкой 160,2 снова оказался в руках русских, откуда они продолжали наступать в направлении населенного пункта Долгаловка.
В течение 12 января части 20-й дивизии отбивали многочисленные атаки русских частей. Однако на рассвете следующего дня около трех батальонов русской пехоты при поддержке танков прорвали оборону на правом фланге обороны дивизии, вклинившись на участке 429-го немецкого полка на всю глубину его обороны.
12 января советские части, вклинившиеся в нашу оборону на участке 4-го венгерского и 429-го немецкого пехотных полков, полностью отрезали немецкий полк от правого соседа, а на следующий день окружили его.
13 января в 18.00 командующий венгерской армией отдал приказ о переподчинении 20-й дивизии и остатков 700-й противотанково-артиллерийской немецкой группы командиру 3-го корпуса.
14 января в два часа ночи меня разбудил полковник Шаркани. Он приказал мне взять с собой саперов из Кочетовки и на машине немедленно выехать в населенный пункт Яблочное, чтобы навести порядок, так как в тыловых подразделениях, которые там находились, тоже возникла паника. Такой же приказ по телефону получил и полковник Надаи, который в это время находился в Кочетовке.
Около получаса мне пришлось возиться с зажиганием, и только потом мы выехали. По дороге из Семидесятского в Кочетовку двигались очень медленно. Когда мы прибыли в Кочетовку, оказалось, что полковник Надаи с саперной ротой уже выехал на машинах в Яблочное. Расстояние от Кочетовки до Яблочного небольшое, всего каких-нибудь двадцать пять километров, но мы потратили на него больше часа. В 16.00 я доложил о своем прибытии полковнику Надаи. Ему к тому времени вместе с ротой саперов в основном уже удалось навести порядок в селе. Солдаты из тыловых подразделений и служб уже строили из снега защитный вал.
Тут же выяснилось, что причиной паники явились те самые четыре немецких танка из 700-й противотанково-артиллерийской группы, которые удирали с передовой в Краснолипье. Один из советских танков, преследовавших немцев, дошел чуть ли не до самого Яблочного и начал обстреливать вал и деревню.
Полковник Надаи, которого всего несколько дней назад назначили на должность начальника инженерной службы корпуса, приказал нам ехать в штаб в Семидесятское.
Обратно ехали тоже очень медленно, так как дорога сильно обледенела. В штаб приехали уже после восьми часов. Я сразу же отправился в оперативный отдел. Чатхо послал меня в кабинет генерал-майора графа Штомма, где находились полковник Шаркани и генерал-полковник Яни.
Я доложил начальнику штаба, что его приказание выполнено. Яни успокоился, узнав, что полковник Надаи навел порядок в Яблочном.
— До встречи дома, господин капитан, — сказал он мне, подавая руку.
В штаб 3-го корпуса генерал-полковник Яни прилетел на самолете утром 14 января и там встретился с командующим 2-й венгерской армией. Беседа их проходила с глазу на глаз, затем Яни беседовал с генерал-майором Штоммом и полковником Шаркани и сообщил им, что с 15 января 3-й венгерский корпус поступает в распоряжение командующего 2-й немецкой армией.
Командир 3-го корпуса ночью направил 20-ю дивизию на старые позиции, находящиеся между пунктами Сторожевое — Дубовой. Командующий группой армий «Б» через голову командующего венгерской армией приказал командиру 429-го немецкого полка выходить из окружения в северном направлении.
В течение 14 января русские войска при поддержке танков продолжали наступление с урывского плацдарма в северном направлении, овладев населенными пунктами Новоуспенка и Мастюгино. Село Платава, находившееся за снежным валом, еще было в руках «зенитной ударной группы».
14 января около десяти часов полковник Шаркани приказал мне выехать через Истобное в Синие Липяги вместе с немецким офицером связи майором Фетом, который лично хотел познакомиться с боевой обстановкой. Погода была туманная, за сто — сто пятьдесят метров ничего не было видно.
К нашему изумлению, село Истобное было до отказа забито венгерскими солдатами. Они занимали все дома, и те, кому не хватило места в домах, расположились прямо в огородах; разложив костры, они грелись у огня. Большинство солдат были без оружия. На мой вопрос, что это за люди, мне ответили, что они из разбитой 20-й дивизии. Мы двинулись дальше, в Синие Липяги. Майор Фет пристально смотрел вперед, и у меня сложилось впечатление, что он ждет появления немецких частей. Вскоре нам навстречу показалась конная группа, увидев которую, майор Фет воскликнул: