О своем отъезде я сказал только Дюри Порфи, отложив прощание с остальными на следующий день. Три тома «Капитала» Маркса я перепоручил дядюшке Каня, показав ему, где именно сделал заметки подполковник.
В день отъезда я попрощался с генералами. Они пожелали мне счастья и спокойного возвращения на родину, не упомянув ничего о том, что на родине власти могут привлечь меня к ответственности.
В Москве в редакции газеты «Игаз со» нас собралось тринадцать человек. Нам выдали новенькое советское офицерское обмундирование и снаряжение. После ужина мы пошли пройтись по Москве. Эта замечательная прогулка навсегда запомнилась мне. В тот день как раз был салют по случаю взятия какого-то советского города. В то время немецкая авиация уже не была в состоянии совершать налеты на советскую столицу. Вокруг Кремля и на Красной площади полюбоваться салютом собралось много народу.
Домой мы вернулись после полуночи. По дороге ко мне подошел пожилой мужчина с палочкой и потихоньку сказал мне, чтобы я поправил портупею, потому что у офицера Красной Армии все должно быть в порядке. Я растроганно обнял старика.
Из-за неблагоприятной погоды в Киеве нас двое суток держали на аэродроме, а на третий день мы выехали туда поездом. Сопровождал нас советский старший лейтенант Яков Музенко. Из Киева нам нужно было ехать в Белокарловиче, но до вечера следующего дня поезда не было. Старший лейтенант Музенко позаботился о нашем ночлеге. Следующей ночью мы снова были в пути. На наш поезд совершили налет немецкие самолеты, но огонь советских зениток преградил им путь. Сбросив бомбы куда попало, самолеты улетели.
В нашем эшелоне на первой и последней открытых платформах тоже стояли зенитки. Артприслуга — женщины. Такие же зенитки стояли на вокзалах и у железнодорожных мостов. Станция назначения напоминала настоящую фронтовую станцию: повсюду горы ящиков, прикрытых брезентом, тюки прессованного сена и соломы, мешки.
Старший лейтенант доложил о нашем прибытии военному коменданту. Нам выдали оружие, боеприпасы, ручные гранаты, а после обеда мы на грузовике выехали в штаб 2-го Белорусского фронта. В пути мы остановились: впереди нас стояли три грузовика, груженные картошкой, и один газик. Последний грузовик увяз в грязи и никак не мог тронуться с места. Но вскоре с помощью водителя газика грузовик удалось вытащить из грязи. Мы тронулись дальше.
В штабе фронта над нами взяло шефство политуправление. На следующее утро нас распределили по группам. Эрне Слоч, венгерский коммунист, живший в эмиграции в Советском Союзе, венгерский пленный унтер-офицер Янош Паркани и я попали в одну группу. Старший лейтенант Музенко вошел в состав нашей группы, в остальных группах тоже были советские офицеры.
На машине мы выехали в штаб, где формировали специальные группы. Нашим руководителем остался старший лейтенант Музенко, но в группу включили еще немецкого антифашиста, дочь Вильгельма Пика — Ильзу, машинистку Татьяну и радиотехника Сашу.
Жили мы в двух небольших домиках. Главное «рабочее» помещение размещалось в нашем домике, где стояли две пишущие машинки и радиопередающее оборудование. Мы стали готовиться к передаче пропагандистских передач на венгерском и немецком языках. В ходе работы познакомились с руководителями отдела пропаганды, разведывательного отдела и еще со многими людьми, с которыми соприкасались по работе. Мы познакомились с методами передачи пропагандистских материалов, с тем, как должны составляться тексты передач.
Саша обычно называл меня венгерским майором, и это название так и осталось за мной.
Пока напротив нас за линией фронта были только немцы. Мы ждали, когда немецкие части на том участке фронта будут заменены венгерскими частями.
— Скоро увидим там венгров, — успокаивал нас старший лейтенант Музенко. — Венгерские части уже находятся во втором эшелоне. Ильза Пик и немецкий антифашист уже не раз бывали на переднем крае и принимали участие в пропагандистских радиопередачах.
Однажды утром мы с Музенко пошли на учебные стрельбы, а когда вернулись, Татьяна сказала, что венгерского майора по какому-то срочному делу искал подполковник. Не успел я опомниться, как он появился сам.
— Появились венгры! — закричал он еще издалека. — Наши разведчики взяли в плен венгра, но никак не могут допросить его. Пошли скорей к дивизионным разведчикам. Ты верхом ездить можешь?
— Могу.
— Поедешь на лошади командующего армией.
Не прошло и получаса, как сержант привел нам двух превосходных лошадей. Одна из них в красивой сбруе.
— Которая из них моя? — спросил я сержанта, берясь за уздечку. Потрогал крепление седла. Лошадь спокойно ждала.