— "Заря", образцы упакованы, — взял слово командир. — Готовы двигаться на юг.
— "Кедры", вам дается разрешение, — после небольшого размышления скомандовали с Земли. Будьте очень осторожны и не упустите ЛКП.
ЛКП, или Лунная Колесная Платформа, как она официально называлась, позволяла космонавтам передвигаться почти налегке, если не считать камер, с которыми Гагарин и Леонов не расставались. Это сильно облегчало передвижение, а толкать перед собой легкую "коляску" было довольно просто. Они прошли уже почти два километра, но даже не думали останавливаться и "отдыхали" только во время сбора образцов и фотосъемки. Двигаясь по компасу строго на юг, они вскоре вплотную подошли к верхней точке вала, где до внутреннего склона оставалось не более пятидесяти метров.
— Стоп, дальше не едем, — решил командир и аккуратно "припарковал" тележку. — "Заря", мы оставляем ЛКП и дальше пойдем сами. На одометре 486 метров от предыдущей точки.
Они навьючили на себя мешки с инструментами и с предельной осторожностью двинулись к краю кратера Брюс.
— Интересно, — заметил бортинженер. — Ведь края как такового и нет. Словно взбираешься на сопку, а потом плавно идешь вниз. А дальше идет просто очень длинный и пологий спуск.
— Но все равно, красотища! — эмоционально воскликнул Гагарин. — Спуск идет небольшими уступами, или террасами, но там нет никаких крутых склонов.
— У Русалки и то бока круче, — двусмысленно оценил Леонов, но сам не заметил, что сказал. — Мы без проблем сможем пройти по склону, если захотим.
— Пожалуйста, не пробуйте, — всерьез предостерегла "Заря". — Вы видите оттуда Кучу-малу?
— Отлично видим, до нее меньше ста метров, если идти вправо по вершине вала, — доложил глазастый бортинженер.
— Но пока мы не отснимем здесь панораму, как написано в программе, с места не сдвинемся, — усмехнулся Гагарин.
—"Кедр", вы правы, делайте панораму, — быстро согласилась "Заря". — И снимайте все, что видите. Пленки у вас должно быть еще по три магазина на каждого. Нет, у Алексея два!
Разумеется, молодые летчики не могли не воспользоваться моментом и не сфотографировать друг друга на фоне впечатляющей панорамы большого кратера. Разумеется, снимались с поднятым светофильтром шлема, чтобы лица были узнаваемыми. Именно эти снимки потом стали "лицом" советской лунной программы, и неудивительно! Кадр разделен пополам горизонтом, сверху чернота, а снизу дно и устланная ступенчатыми зубцами террас противоположная стена кратера Брюс, ярко сияющая под солнцем. И на фоне всего этого мертвого великолепия чуть сутулая фигура в желтоватом скафандре! Точнее, желтоватым остался только верх, а штанины почти сплошь черны, словно от угольной пыли. Пронзительно алый советский флаг на рукаве, а рука космонавта приставлена к неуклюжему шлему в приветствии, понятном и военным, и гражданским.
Позже, случился и курьез, связанный с тем, что на отдающей честь правой руке обнаружились часы одной очень известной швейцарской фирмы. Но это уже совсем иная история, не имеющая никакого отношения к смелому полету Гагарина и Леонова.
Куча-мала оказалась двадцатиметровой ямой, восточный край которой пришелся на мощный выход коренной породы и разбросанной каменными россыпями после удара, образовавшего сам кратер. Космонавты быстро все отсняли, после чего собрали самые интересные образцы камней и грунта вокруг самого кратера и из его середины. Упакованные образцы никуда не потащили, а оставили на видном месте, чтобы забрать на обратном пути, ведь возвращаться планировалось по собственным следам. Теперь космонавты были совсем близки к конечной точке маршрута, и хотя они уже начали чувствовать усталость, но никогда бы в этом не признались. Еще двести метров вниз по очень пологому склону, и они оказались возле Обелиска, одиночной каменной глыбы около трех метров в поперечнике. Едва упаковав отколотые образцы, они собирались приступить к съемке местности, когда Земля грубо нарушила все планы.
— "Кедры", я "Заря", срочно продиктуйте остатки по скафандрам, — пришла команда.
Обсуждать приказ никто не стал, и космонавты провели быструю внеочередную инвентаризацию ресурсов. Леонов истратил чуть больше кислорода и охлаждающей воды, потому что больше и энергичнее двигался, но в целом запасы были еще очень приличными. Скафандр "Кречет" получился более технологичным, чем его аналог из другого мира, и при этом вполне обеспечивал до восьми часов автономной работы. Именно поэтому интерес "Зари" к остаткам ресурсов, которые они и так, по идее, получали вместе с телеметрией, воспринимался необычно.