Хьюстон, тем временем, пытался найти выход из положения. Действительно, в отличие от Аполлона-13 из другого мира фактор времени не был критичен. Ничего не взорвалось, не было утечки кислорода и аккумуляторы были почти полностью заряжены. Проблема в том, что при таком сильном крене автоматический взлет по программе невозможен, а ручной становился опасной лотереей. Требовалось взлетать на максимальной тяге, и при этом корабль, едва оторвавшись, неизбежно просядет вниз и вбок. Зацепит ли он при этом посадочную ступень или даже поверхность Луны? Это и пытались выяснить аварийные группы, организованные в Хьюстоне. Первым делом сели за тренажер и попробовали взлететь, но и Армстронг, и Конрад, и Мэттингли не удержали машину, потеряли управление и "разбились". Один только Сернан сумел взлететь, но и то, едва не зацепив соплом поверхность. Проанализировав его действия, остальные пилоты сумели повторить и улучшить его результат, раз за разом увеличивая зазор, отделявший жизнь от смерти. В принципе, трех-четырех метров было достаточно, но это только в том случае, если не дрогнет рука пилота. Все прекрасно помнили, что у Бормана она уже однажды дрогнула. Неожиданно светлая мысль пришла в голову одному из молодых инженеров по имени Джон Арон. Если не хватает тяги основного двигателя, то нужно эту тягу добавить. На "Аполлоне" есть довольно мощные двигатели малой тяги, в первые секунды полета нужно запретить работать им всем, кроме тех четырех, что смотрят вниз. И работать они должны постоянно, пока высота не превысит безопасные двадцать-тридцать метров. При этом управление ориентацией в первые секунды целиком ложилось на карданный подвес основного двигателя, и пилоту придется чуть энергичнее парировать отклонения. Попробовали проделать такой трюк на тренажере, и после нескольких попыток стало получаться, а зазор увеличился почти вдвое. Теперь можно жить!
Другой проблемой было топливо. Ручное управление неизбежно приводило к его повышенному расходу. Кто-то возразит, что при ручной стыковке опытный пилот тратит раза в полтора меньше топлива, чем автомат, и будет прав. Разница лишь в том, что астронавты годами тренируются выполнять ручные стыковки, а к подобному взлету с Луны их никто не готовил. Возможно, зря.
Коллеги Бормана и Андерса выполнили на тренажере десятки взлетов, и выяснилось, что расход топлива вполне можно сохранить в разумных пределах. Единственное, чего не хватало экипажу, это тренировок. Превратить на время компьютер "Аполлона" в тренажер в другом мире было бы невозможно, но здесь и сейчас это была более гибкая машина, и все получилось. Очень важна была взаимная страховка командира и второго пилота, плюс чисто психологические вопросы. В этой ситуации Андерс повел себя благородно и сразу заявил, что полностью доверяет Фрэнку управление, а сам будет только страховать. На том и порешили, перейдя к тренировкам, продлившимся еще три дня.
Наконец, настал момент истины. Астронавты оставили в шлюзе все, без чего могли обойтись на пути домой, включая камеры, запасную одежду, воду и даже часть провизии. Один магазин с пленкой и примерно килограмм грунта все же пожалели и оставили, после чего отстрелили шлюзовую камеру и еще раз все отрепетировали. Теперь уже никто не мог помочь Борману и Андерсу, кроме них самих.
Гагарин и Леонов этот момент встретили с большим одобрением. Сидеть на Луне почти неделю и ничем особым не заниматься, кроме как переводить продукты да пачкать гигиенические мешки, было тяжеловато. Будь у них чуть больше запасов воздуха и воды, можно было бы совершить и четвертый выход, но увы, уже нельзя. Сейчас космонавты, развалившись в креслах, слушали прямой репортаж о старте американцев с Луны и искренне болели за своих коллег. Домой, ребята, пора домой!
— Кажется, сейчас начнется, — пробормотал Леонов, немного лучше понимавший английскую речь.
— Engine Arm to Ascent,[94] — донесся голос Бормана.
— Proceed,[95] 5, 4, 3, 2, 1…
Это уже Андерс ведет отсчет, причем совершенно спокойным голосом, будто всю жизнь этим занимался.
— Lift-Off, pitch plus forty five, zero, minus thirty, minus five, four-jets back to RCS. we're clear, Houston![96]
Никто не спешил аплодировать, полная тишина до очередного доклада второго пилота:
96
Подъем, тангаж плюс 45, минус 30, минус пять, четыре сопла снова на ориентацию. Мы оторвались, Хьюстон!