Сам товарищ Верховный примерно знал расклад, но помалкивал. Особые усилия были приложены на то, чтобы успокоить американцев, которые увидели вспышку через свой спутник и были, мягко говоря, озадачены. Версия про метеорит выглядела глупо, поэтому решили играть честно и свозили посла Фаррела и нескольких сопровождающих на место взрыва. Объяснили, показали, мол, знать ничего не знаем, смотрите сами — был лес, в нем что-то взорвалось. Вот пробы почвы и воздуха, изучайте. Феномен, однако!
Короче, отбрехались. Орлов изображал тревогу и бурную деятельность, проводил совещания, выслушивал доклады, всех подгонял и все «брал под личный контроль». Наконец, лично прилетел на место происшествия, показался камерам, дал интервью и опять «упорхнул»… Пора была прекращать это броуновское движение и встретиться, наконец, с «соучастниками», то есть Иваном Родиным и академиком Мельниковым. Ради такого дела можно и в Кремль заглянуть, а пока он заложил еще один круг в облет воронки. Да уж, силища. И никакой радиации, что совсем хорошо, так что через пяток лет тут будет просто небольшое болотце, полное всякой живности.
Пора возвращаться, и Орлов направил машину вверх, набрав эшелон три тысячи, а две другие «стрекозы» подтянулись ближе и встали в строй. Теперь, курс на юг, на столицу. Вокруг сплошные облака, тяжелые и низкие, но в шлеме пилоту прекрасно виден и горизонт, и подстилающая местность с ориентирами, и машины сопровождения. Не первый месяц летаем, причем в любую погоду…
Скорость делает такие серьезные по европейским меркам расстояния смешными. А сама Москва вообще кажется крохотной. Чуть больше получаса полета в облаках — и вот уже столица, пора уходить на сверхмалую высоту и передавать контроль автоматике. Над Ботаническим садом «эскорт» отвалил в сторону и пошел на Ходынку, в свое «гнездо», а еще через три минуты машина Верховного, привычно перевалив через кремлевскую стену, уже стояла на почти родной лужайке у 14-го корпуса. Прилетели.
Отстегнувшись и выбравшись из кабины одновременно с офицером связи, сопровождавшим его самого и «чемоданчик», Орлов не стал терять время на церемонии и сразу направился в свой рабочий кабинет, быстро отдав нужные команды начальнику смены, чтобы усилили посты. Вежливо выгнал всех вон из приемной, на входе в святая святых проверил электронный замок и старомодные печати. Переоделся в цивильное и, присев на пять минут в свое рабочее кресло, еще раз продумал будущий разговор. Желтый сигнал на подлокотнике уже горел, и это значило, что оба «соучастника» на месте и ждут его.
В принципе, претензий к Ивану Родину не было никаких, он умудрился выкрутиться с минимальными потерями. Жертв и разрушений нет, сожженный лесок жалко, но деревья и так высаживаем миллионами каждый год, так что не смертельно. Эксперимент с историей можно продолжать, но что будет дальше?
Больше всего напрягала неизвестность и почти полная беспомощность. Даже если все человечество вдруг объединится и встанет «как один» против угрозы извне, это будет похоже на восстание термитов против огнеметного танка. Делай что хочешь, а техническое превосходство здесь решает все.
Орлов вспомнил свой разговор с Иваном Родиным как раз на эту тему, когда речь зашла об использовании технологий пришельцев. Они слегка поспорили о том, можно ли в принципе как-то сопротивляться, имея такую огромную разницу в возможностях. Иван тогда сказал, что самое главное — понять, что этим «небожителям» от нас нужно. Если бы они хотели нас уничтожить — давно бы сделали, и мы бы даже испугаться не успели. Значит, мы им для чего-то нужны целыми и неиспорченными, причем это что-то не обязательно плохое. Естественно, все зависит от точки зрения. Может быть, «они» считают, что делают нам одолжение…
А чтобы сопротивляться, нужно хотя бы иметь возможность видеть цель и иметь средства хоть как-то ей навредить. Луки и дротики индейцев при определенной удаче и правильной тактике запросто убивали одетых в латы конкистадоров. Только вчера научившийся стрелять арбалетчик из городского ополчения мог пронзить стограммовым болтом рыцаря в доспехах. Босоногие афганские крестьяне, вооруженные чем попало, благодаря знанию местности создавали проблемы не худшим армиям мира, а когда им еще и поставляли нормальное оружие… Безнадежно устаревшие на пару поколений зенитные системы в умелых руках не раз давали прочихаться сверхтехнологичному противнику, считавшемуся для них неуязвимым…
Таких примеров можно было привести море. И вот тут-то Иван и сказал Верховному о главном.
— Представьте, — сказал он, — что вы хотите меня уничтожить. Но попробуйте меня хотя бы найти! Вы видели мою маскировку. Ни один сканер меня не опознает, ни один датчик не сработает. Я могу появиться где угодно и когда угодно, прийти и уйти в любой момент. Что тут говорить, даже сами Рьялхи сейчас не могут меня отыскать, а у них возможностей побольше. Понимаете? Даже стрелять непонятно, в кого. Я уж не говорю о том, что стрелять бесполезно, любая стрелковка мою защиту не возьмет, тут нужна 20-миллиметровая пушка, тогда вы пробьете защиту обычного наблюдателя, но моя выдержит. То же самое и с нашими инопланетниками — мы не знаем, где они сидят! Может, у них где-то поблизости есть база, хоть на той же Луне. А может, у них на орбите хорошо экранированный экспедиционный корабль, откуда они дергают нас за ниточки. Мы не знаем, по кому бить. И опять же, наше оружие их не возьмет, любую ракету или снаряд они перехватят. Мы не сможем их даже поцарапать…
Орлов вспоминал, насколько эмоционально Иван произнес этот монолог, было понятно, как его самого раздражает такое положение вещей. И он искренне пытался это исправить, даже лично рискуя подставиться под ядерный удар. Хоть удар вовсе и не ядерный…
Никто из подчиненных Верховного не знал, что искать, поэтому анализ последствий был непредвзятым и реалистичным. Ни радары, ни инфракрасные обзорники не увидели ничего, что можно было бы трактовать как доставку заряда — с неба ничего не падало. В спектре самой вспышки не было никаких следов, никакого намека на реакцию деления или синтеза. Ученые говорили про «чистый» взрыв, напоминающий аннигиляцию, эквивалентом в три килотонны. Как такое можно осуществить, никто не знал.
Реакция в обществе была довольно спокойная, при этом общественное мнение и журналисты склонялись к версии о маленьком железном метеорите, который каким-то чудом пережил полет в атмосфере и взорвался на поверхности. Естественно, добились этого путем засекречивания результатов расследования, и даже американцы, которые пришли к похожим выводам, согласились с тем, что мутить воду не следует. Но сам Верховный, знавший больше других, понял главное. Рьялхи могут нанести удар в любое место и когда захотят, и мы даже не заметим, и не будем знать, в какую сторону смотреть! Прав Иван, сто раз прав…
Орлов прервал свои раздумья, поднялся с кресла и направился знакомой дорогой к лифту, а потом вниз, в бункер. Ничего нового уже не вспомнить, а время дорого. Пора, как говорится, «сверить часы»…
В бункере за прошедшее время добавились кое-какие кабели, несколько столов с рабочими станциями, да и старомодные бумажки-самоклейки висели буквально повсюду. Да уж, напоминалки для срочных дел, жаль только, что через полгода отклеиваются… Да и в целом, бункер теперь казался более обжитым, даже уютным. На стенах висели портреты фигурантов космической гонки — Королев, Браун, Годдард, Келдыш, Гриссом, Гленн, Комаров, Николаев, Попович… Нигде в мире не было таких фотопортретов этих людей, что неудивительно, поскольку сняты они были совсем в другом мире…
Родин и Мельников прекратили какой-то очередной дружеский спор и тепло обменялись рукопожатиями с вошедшим Верховным.
— Рад, что все получилось, — честно сказал Орлов. — И что вы уцелели. Но теперь расскажите, чем «эти» по лесу долбанули?