– А второй какой?
– Соседний, ясное дело. Кто ж тебя на другой конец пустит? И смотри у меня там, чтобы снова у Мичурина истерики не случилось.
– Смотрю и вижу.
Взяв рюкзак (содержимое в "зелёной" зоне сканера, и никак иначе) и направился к шлюзу, за которым была пристыкована капсула. Пройдя обычную процедуру оценки плотности, я уже собрался открывать шлюз, когда меня остановил подбежавший Гоблин.
– Эта… Комиссии не будет, отмена старта, так что гони ствол.
– Ты чего?
– Давай сюда, я сказал.
– Погоди, а ведь… Прикроешь?
– Как обычно, за ещё одну пачку пива – вполне.
– Ну ты и жлоб. Держи, и скажешь, что не успел догнать.
– И чтобы без проволочек, как в прошлый раз. Получка – пиво.
– Да ладно, будет тебе магарыч, не переживай.
Пока я бегал туда-сюда, организовывая очередное внеплановое свидание, Гоблин спокойно прохлаждался в сторонке. И вот я с малость запыхавшейся Настасьей забираемся в капсулу, впереди – минут десять полёта и битый час наедине. Впрочем, долго нам расслабляться не дали, уже через минут пять прогулки включилась моя рация. Вещал Гоблин:
– Сохатый, приём, твою дивизию! К вам Мичурин вылетел щас! У него ствол, но без баллона, так что не ссы.
– Вот блин! Принял, с меня причитается. – отбил я.
– Вот чёрт! – парировала Настя. – И что теперь делать?
– А ничего. Мичурин прибудет минут через… так, примерно семь, пошли-ка спрячемся в одном техническом закутке. Пока Артём Николаич традиционно начнёт осмотр с третьего и четвёртого секторов, ты спокойно вернёшься обратно, а я здесь продолжу типа патрулирование.
– Ты думаешь, он совсем идиот? Посмотрит потом список рейсов.
– Я думаю, ему не до того будет, а там может и не вспомнить. Во как раз та дверь, ключи только у меня и в дежурке, так что всё в ажуре!
…отправив Настю вскоре после прибытия Мичурина, я взял со стойки транквилизатор (так, для самоуспокоения, потому как бить морду лица своему начальнику означало внеплановую эвакуацию на Землю, прямиком под суд) и неспешно направился в другой конец. Обойдя его минут за пятнадцать, я столь же спокойным шагом вернулся к шлюзу (капсулы не было, что ещё ни о чём ни говорило – Мичурин мог тоже улететь), миновал его, прошёл третий отсек, четвёртый… и оказался напротив открытой двери-шлюза пятого. Того самого, где померли заражённые макаки и где всё это время резвился в своё удовольствие неизвестный науке грибок. Не теряя ни секунды, я начал действовать строго по своему протоколу, предусмотренному именно на этот случай: натянул всегда носимый на шее респиратор, вернулся к ближайшему настенному боксу, достал и надел одноразовый защитный костюм, запер шлюз и уже хотел сообщить Гоблину код тревоги, но тут мои мысли прервало раздавшееся за спиной шипение.
– Ну что, попался? – мрачный и довольный голос Мичурина произвёл на меня сильное впечатление. Ещё большее впечатление произвёл его вид: грязный лабораторный халат, явно испачканный в пятом секторе, красные глаза и пистолет в правой руке.
– Артём Николаич, вы чего? Патрулирую территорию согласно…
– Я чего? Я чего?! Ах ты ж тварь такая! Ты чего с моей Настенькой сделал?! Признавайся!
– Я – ничего. Я патрулирую территорию согласно распоряжению начальника смены.
– Не ври мне тут! Настя где? Настя, тебя спрашиваю, где?!
– Артём Николаич, вы были в пятом секторе?
– Не твоё дело!
Тянуть больше смысла не было, и я, нажав тангету рации, отчётливо произнёс:
– Двадцать пять! Двадцать пять! Ноль один! Ноль один!
– Чего?! – раздалось в ответ таким голосом, как будто Гоблин перед этим набрал в рот, скажем, чай, а теперь им подавился. – Повтори!
– Двадцать! Пять! Ноль! Один!
– А, сдать меня захотел? – зашипел Мичурин, утирая нос рукавом.
– Понял тебя! Запускаю протокол! – уже более чётко ответила рация. – Кто?
– Не я. – честно ответил я.
– Ты в защите? Контактный?
– Да. Нет. Действовал как положено.
– Действуй по протоколу! Даю полномочия! Через двадцать минут капсула!
Здесь стоит немного отвлечься и пояснить. У нас, охраны, равно как и у научных сотрудников, были предусмотрены протоколы на почти все случаи чрезвычайных происшествий. У охраны немного более расширенные, дающие немного больше полномочий, с возрастанием ответственности за свои действия, естественно. Протокол номер два означал биологическую опасность, «два пять» – биологическую опасность в пятом секторе. Опасность пятого сектора была очевидна, поэтому Гоблин даже не стал переспрашивать. Пояснение «ноль один» было обозначением числа пострадавших.
Действовать по протоколу в данном конкретном случае означало любой ценой остановить угрозу распространения опасности. А полномочия означали на своё усмотрение оставить потенциально контактных и тем более заражённых здесь же, в зоне поражения, до прибытия спецбригады. Оставить на свою совесть и под свою ответственность. А капсула, которая прибудет через двадцать минут, во-первых, содержала недельный паёк для оставленного в зоне поражения, а во-вторых, эвакуирует меня. На месте, в рабочем модуле, мне подготовят аналогичные условия: шлюзовый отсек изолируют до тех пор, пока прибывшая спецбригада не проведёт все необходимые в таких случаях мероприятия. Но что-то я отвлёкся.