- Причем здесь это?
- Притом, что я не объедаю тебя, чтобы ты...
Я не стала продолжать и подхватила со стола рюкзак, но перед этим сунула руку в боковой
карман. Что-то продолжало тихо греметь в нем и я знала, что они не могли потеряться.
Нашлись! Я вытащила оттуда небольшую полупрозрачную банку с гремящими в ней поливитаминами
и протянула ему.
- Скоро осень. В твоем случае зима. Пропей курс, возможно, тебе полегчает и ты станешь
добрее.
Я не дождалась, когда он заберет ее из моих рук, просто отпустила пластиковый флакон, не
беспокоясь за то, что тот сейчас упадет на пол и загремит так что нас будут слышать в
нижнем Ист-Сайде. Он поймал. Грохота не было.
- Долго ли ты протянешь зимой на своих игрушках и книжках? - донеслось мне вслед.
Я закрыла дверь, оперевшись на нее ненадолго. Если он заведет старую пластинку и начнет
читать мне нотации, тонкая фанера станет едва ли серьезным препятствием, чтобы удержать
звук совсем не тихого голоса мужчины. Рюкзак тихо приземлился на пол, тогда как я смотрела
перед собой на открытое окно с развевающимися занавесками.
-Недолго, - проговорила я перед собой, тут же отталкиваясь от двери, - но можно подумать
ты никогда не приходишь с пустыми руками.
Глава 2
На пол полетели уличные вещи, пыльные и потные.
Я перешагиваю через них, проходя в небольшую ванную комнату. Совсем недолго я смотрю на
свое отражение в зеркале. Лицо осунулось, мама была бы в восторге. Ее карьера модели была
совсем недолгой, она все надеялась что я пойду по ее стопам, примусь покорять подиум и
высший свет.
Волосы убранные в высокий узел немного растрепались. Я вздыхаю. Предмет моей гордости,
длинные, густые и такие приятные на ощупь, сейчас они превратились в большую проблему. Они
быстро отрастают и очень быстро пачкаются. Их под проточной водой было тяжело промыть, что
говорить про нынешнее положение вещей?
Я не могу смотреть на себя с засаленными патлами и самое главное - мне невыносимо
осознавать себя такой.
Я уже несколько раз убирала их длину, состригая. Каждый раз думаю о том, чтобы срезать их
под самый корень, но останавливаюсь. Я уже была такой когда-то.
В четырнадцать лет я отдала свои волосы в фонд помощи детям больных раком.
Это было восемь лет тому назад, но кажется, что прошла целая вечность. К огромному ужасу
мамы, к немалому удивлению папы.
Я улыбнулась своему отражению, вспомнив с каким выражением лица он встречал меня в тот
день, как потом улыбался, как светились его глаза при этом. Они смеялись и источали свет.
Я теперь поджала губы, открывая дверцу шкафчика, чтобы не видеть лица, как к глазам
подступили слезы, а губы задрожали, от подкатившего к горлу соленого кома слез. Незачем
вспоминать об этом теперь. Я не встречу его больше никогда.
Теперь вместо отражения на меня “смотрели” пачки с влажными салфетками, бутылки с
мицеллярной водой, тоником, лосьоном, кремом для тела, который пора выбросить за
ненадобностью и сухие шампуни. Последние я ненавидела лютой ненавистью до дня катастрофы и
еще сильнее после, но это был выход на самый черный день.
По моим расчетам черные дни должны были наступить зимой.
Я смотрю на себя в зеркало Еще один день я вытерплю себя такую. Влажные салфетки и
мицеллярная вода от лучших производителей мира, дезодоранты и тоники с ментолом и мятой -
ничто из этого не даст полное ощущение чистоты и свежести. Неделя - это тот максимум, что
я могу вытерпеть без воды с ощущением тонкой пленки покрывающей кожу.
Надо идти к большой воде, на побережье Гудзона или плескаться в холодных водах залива. Я
даже сейчас содрогнулась, представив это купание. Можно конечно обогнуть заказник и дойти
до пруда...
Я смотрела на себя в зеркале, качая своему отражению головой. Нет. Это плохая идея.
Помыться в теплой воде, чтобы потом нестись обратно, словно взмыленная лошадь? Уже было
такое. Хватит.
Джейк беспокоится за то, что я не протяну на пакетиках с кашей, а я думаю, что я буду
делать зимой? Я уже сейчас боюсь заболеть и подхватить пневмонию.
Это будет конец. У них не получиться меня вылечить. Да, что я говорю! У них не получится
себя вылечить!
“Я двину кони.”
Мне вспомнилась подруга Наташа. Мы работали вместе с ней в Африке, в Конго. Она часто
говорила эту фразу, но только из-за невероятной жары.