- Раф?
Я попробовала поднять голову, но уперлась взглядом в загоревшую шею, рассматривая
дернувшийся кадык.
- Теперь моя очередь. Где ты научилась ходить под парусом?
Очередь! Я цокаю, но опускаю лоб обратно ему на грудь, слегка потираясь им о нее.
- У моего друга была яхта. Точнее, у его отца. Целый флот. Тео нравились парусники, он
уговорил отца купить такую. Стоило только открыться сезону мы все время пропадали на ней.
Капитан учил нас вязать узлы, заставлял начищать палубу, потом прокладывать курс, читать
карты, ходить по звездам, а потом...
- Потом?
- Мы повзрослели и начался период вечеринок и пьянок, куча друзей и тех кто хотел казаться
ими. Здесь не нужны были паруса и капитан Моррисон Джонс с его наукой. Было бы стыдно
смотреть ему в глаза и еще хуже заставлять убирать после своих гулянок. Яхта простояла в
порту еще года два, а потом отец Тео продал ее.
- Не жалко было?
- Жалко, на ней было приятнее находиться в море, чем в этих плавучих особняках.
Чувствовался вкус моря. Тео вспоминал о ней пока ее не продали, мечтал отправиться на
другой конец света, но это так и осталось несбыточными мечтами. Ему стало скучно бесцельно
шататься по морю.
Раф теперь смотрит мне в лицо и последние слова я договариваю глядя ему в глаза.
- А тебе?
Как легко мне дались эти воспоминания. Грустно, но не больно и признаков слез никаких.
- Ты ведь видел сколько у меня книг? Тогда, у меня еще была камера. Мне не бывает скучно
одной или в компании одного-двух человек.
Раф молчит несколько секунд и я думаю, что вот сейчас он все же выпустит меня.
- Ты сумеешь справиться с яхтой и в непогоду?
Я быстро киваю, сумею.
- Я помогу тебе, но мне нужна будет лишняя пара рук.
Я планирую идти вдоль побережья, а не выходить прямиком в открытый океан. Раф, подумав
немного, продолжает.
- В одиночку я ее снять не смогу, так что заручись поддержкой Джейка.
Хотелось бы мне воскликнуть: “разумеется он поможет”, но я не уверена в этом и причина эта
сейчас держит меня в своих руках. И остается только догадываться, как этот дельфийский
оракул догадался, что того, я еще не посвятила в свои планы.
- Хорошо, послание оставить на прежнем месте или же сделать непристойную запись на стене?
Я пытаюсь отгородиться от его внимательного и… только внимательного! взгляда шуткой.
Выходит чуточку лучше, чем прежде. Я вижу, как он улыбается. Классный парень и ничего, что
вампир.
- Непристойную запись, хочу посмотреть, как ты извернешься и втиснешь в нее время и место.
- Это вызов?
Мне становится смешно и в тоже время интересно. Мне и в самом деле придется постараться,
хотя, одна идея уже вырисовывается в моей голове. В самом деле надпись выйдет
непристойной. Только, где ее разместить? Я ведь правильно поняла, что моя паранойя насчет
преследования не такая уж и глупость на самом деле?
- Окей. Будешь пробегать по сто семьдесят шестой авеню поглядывай по сторонам. У меня еще
вопрос.
- Еще? Женщины, - вздыхает он с притворной грустью, поглядев наверх и качая при этом
головой, - вам бы все поговорить о себе!
Теперь я действительно смеюсь. Ловко-ловко он сделал меня виноватой в собственном
любопытстве!
- Это ты начал. Можем поменять правила и на каждый мой вопрос ты станешь рассказывать
что-нибудь о себе.
Мои руки соскальзывают ему на пояс, совсем не так как мне хотелось бы. Черт возьми! Я ведь
уже согрелась! И что им на спине не лежалось, а понадобилось соскользнуть вниз, так что
получается, что я выходит глажу его?!
Не думать об этом! Не думать! И все будет хорошо.
- Это хорошая идея, но у меня есть еще лучше, - отвечает он и, не дав мне возможности
призадуматься над его ответом, продолжает, - что ты хотела узнать?
Так, я сейчас ступлю на скользкую дорожку между кокетством и любопытством.
- Почему ты помогаешь мне? Почему мы видимся вот так? И та коробка с посланием, с
требованием сделать вид, что это от Джейка. К чему такие сложности? Можешь мне сказать?
Раф замирает на мгновение, так что его взгляд стекленеет. Он медленно кивает.
- Не хочу, чтобы ты погибла, попала в руки Карен или ее дружка Дерека. Дерек, он ученый и
может быть не так уж и плох, но ты знаешь тех кто увлечен своим делом, особенно, если это
касается науки - они жестоки.
Я пока не понимаю. Причем здесь я?
- Мне кажется, что он причастен к происходящему, хотя, доказательств нет никаких. Он
только и делает, что пытается найти противоядие, пропадает в Атланте, старается
разработать сыворотку, что остановит все это. И это уже говорит о его сопричастности.
Времена Таскиги[1] и Менгеля[2] давно прошли и, чтобы не происходило в мире, больше не
должны повторяться. Я не хочу думать о жестокости людей и тем более врачей. Это основная
причина почему я не пошла по стопам отца. Эта увлеченность жутко пугает меня, даже сейчас.
Однако, мне хочется знать, что думает на этот счет он.
- Это так удивительно? Желать помочь другим?
- Ты его не знаешь...
Я смотрю на него и вижу в его глазах что-то такое, что заставлет мое сердце сжаться. Это
коктейль из чувств, который трудно разобрать по ингредиентам. Я вижу страх, боль,
ненависть и злобу, и еще, что-то еще, чем не могу дать определение. Это что-то заставляет
меня проглотить вопрос: "а ты знаешь?"
- Он уверен, что новое поколение людей, что родятся после этого кошмара приобретет
частичный или полный иммунитет, - говорит он глухо. - Но ты ведь понимаешь, почему женщины
не стремятся рожать детей в таких условиях и уж тем более на заказ?
О, да! Еще как понимаю! Вспоминается тот шарфик на заборе. Я спешу рассказать об этом
Рафу(теперь-то ведь можно!), но тот качает головой.
- Я не помню, чтобы кто-то приводил женщину с ребенком. Может Джейк и прав, кто-то просто
оставил его, как память или, как сигнал, что он где-то неподалеку, но все же я больше
склоняюсь к тому, что они просто решили привлечь твое внимание и таким образом развлечься
за твой счет.
А карта? Карта ничего им не дала, но и возвращать они мне ее конечно же не стали. Да, если
бы не Джейк. Я бы оттуда вряд ли бы вышла.
- А Карен? Что ей понадобилось от меня?
Его руки в отличие от моих не двигаются и ему как-то удается оставаться неподвижным.
- Она единственная женщина среди нас и не терпит конкуренции. Все мы по ее словам
принадлежим ей.
- Ты не хочешь, чтобы она видела нас вместе?
- Да, лучше лишний раз перестраховаться.
Я вздохнула, глубоко и так, что в груди закололо.
- Я не собираюсь претендовать на чье-нибудь внимание и уж тем более не претендую на ее
корону.
Не хочу думать, что там у них происходит.
Не желаю. Это мерзко. Это грязно. Это унизительно, особенно в рамках принуждения или
выбора.
В прошлой своей жизни, благодаря Тео, я была знакома с несколькими миллионерами,
искушенными знатоками женщин.
Он рассказывал мне о них. Извращенцы. Зажравшиеся уроды! Живы ли они теперь?!
К ним стремились попасть в постель те девушки, которые желали получить какую-никакую, но
приличную роль в кино.
Я утрирую говоря так.
Они уже были актрисами, успели засветиться и играли в многочисленных ситкомах и молодежных
комедиях, но настоящий фильм, тот самый режиссер, проба, прослушивание, звездный час так и
не давались им в руки, не попадались на глаза.
Они уставали ждать славы и решались пойти таким путем.
Оргии.
Сколько нужно было им вынести, пропустить через себя, чтобы наконец-то добиться желаемого?